Аватары+излавки

[vampiressadolly]

Название: My Fair Lady
Автор: vampiressadolly
Форма: сет аватар
Персонажи:

самые прекрасные дамы канона

Йозак, Юури, Вольфрам, Конрад, Гюнтер, Гвендаль, Альфорд
Количество: 32 штуки
Размер и вес: 120х120, вес до 28 кб

Бонус =)

@темы: излавки, Аватары

---

Сет аватар, персонаж: Юури

[vampiressadolly]

Название: Взгляд
Автор: vampiressadolly
Форма: сет аватар
Персонаж: Юури
Исходники: скриншоты аниме
Количество: 28 штук
Размер и вес: 120х120, вес до 35 кб

@темы: Аватары

---

Фетиш

[vampiressadolly]

Название: Фетиш
Автор: vampiressadolly
Бета: ~Bohemienne~
Размер: мини, 2 715 слов
Пейринг/Персонажи: Юури/Вольфрам, Мурата
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Щеголяние Вольфа в ночных сорочках не смогло оставить равнодушным короля демонов. Вскоре, не без помощи друга, он понимает, что у него появился настоящий фетиш. О том, как Юури решит проблему со своим пристрастием, прочитаете в этом фанфике
Примечание: все персонажи совершеннолетние
Размещение: запрещено без разрешения автора

Юури остановился у витрины магазина. За стеклом витрины модного бутика красовалась элегантная шёлковая ночная сорочка. Низ её был оторочен узорчатым розовым кружевом, а область декольте украшена атласными лентами. И весь этот ворох мужских грёз и треволнений держался на тонких ажурных бретельках. В голове Юури тут же возник образ Вольфрама, неспешно снимающего с себя привычный синий мундир и надевающего это шёлковое безобразие на своё тело, каждый изгиб которого, кокетливо скрывался под тканью, будоража чужое сознание и возбуждая плоть. Сококу уже представлял, как под его руками плавился прохладный шёлк и разрушалась тончайшая граница между ним и золотоволосым мазоку. Бретельки сползали с белых плеч, открывая всё большие просторы для поцелуев, а лёгкое кружево поднималось все выше, обнажая бёдра…
– Шибуя, ты чего там застрял? – из-за угла магазина нижнего белья показалась голова Мураты. – Мы же в кино собирались. Или ты передумал? – Кен вопросительно посмотрел на друга, застывшего напротив витрины того самого магазина.
– А… Да, да… Уже иду, – спохватился Юури, быстро отводя взгляд от приковавшего его внимание пеньюара, больше похожего на платьице ночной феи, дарящей мужчинам сладострастные сны.
Мурата взглянул на объект его наблюдения и понимающе хмыкнул. Ребята их возраста нередко «залипали» на подобные вещи, представляя в них какую-нибудь красотку, томно вздыхающую и желающую им сладких снов.
– Ладно, пошли, потом насмотришься, а то сеанс пропустим, – сказал Кен и быстро пошёл к ближайшему кинотеатру.

«Если подумать, у Вольфрама целый шкаф этих ночнушек, – размышлял Юури, пока его друг брал билеты на новый американский боевик, о трейлере которого вдохновляющее рассказывал несколько дней назад. – Розовая почти до пола с ленточками; персиковая, обшитая кружевом и стразами; лиловая с вышитыми розами; бирюзовая с гипюровой нашивкой; малиновая из тафты до колен; длинная белая со вставками из шифона; голубая почти прозрачная тоже с кружевом и лентами…»
– Шибуя, – от перечисления ночного гардероба Вольфрама Юури отвлёк голос Мураты, – ты попкорн будешь?
– А… да, конечно буду, – за время его пространного плавания в собственных мыслях они переместились от кассы к буфету. Кен делал заказ, весело общаясь с миловидной продавщицей, а Юури безрезультатно пытался гнать от себя мысли о Вольфе и его ночнушках.
То и дело перед глазами всплывал образ огненного лорда, деловито расхаживавшего по спальне в очередном воздушном пеньюаре. При каждом его шаге ткань колыхалась, очерчивая различные части тела, а порой и поднималась, открывая белоснежную кожу ног или рук взору короля. Когда блондин наклонялся вперёд, в вырезе его сорочки можно было увидеть обнажённую грудь с маленькими сосками. Если Вольфрам злился или был чем-то взбудоражен, соски набухали, и их нельзя было не заметить даже через ткань пеньюара. Хоть лорд и был обладателем здорового юношеского тела, подтянутого и крепкого, но шелк и кружево невольно придавали ему хрупкости, очарования и изящества, больше свойственного женщинам, чем мужчинам. Кроме того, в своих ночных сорочках Вольфрам выглядел не просто мило, но и сексуально. Обтянутые тонкой узорчатой тканью ягодицы и бёдра не раз пробуждали в Юури неуместные, как ему казалось, мысли и становились главными действующими «лицами» в его снах. Сококу стыдливо припоминал, как несколько раз в Шин-Макоку, крадясь, выбегал из покоев в купальню, пока лорд спал, и так же тихо, чтобы не разбудить его, возвращался обратно. И чего уж греха таить, пока Вольфрама не было в столице, Юури ни единожды перебирал его гардероб, особое внимание уделяя ночным сорочкам блондина, коим в шкафу – да и в мыслях Шибуи – было отведено особое место.
Порой король ловил себя на мысли, что поведение его подобно поведению извращенца, особенно когда он разглядывал Вольфа в ночном облачении, пока тот этого не замечал, или представлял его в откровенном пеньюаре и в весьма призывной и однозначной позе в своих снах.
Юури никому этого не рассказывал, боясь, что даже близкие и дорогие люди поймут его неправильно и заклеймят извращенцем. Сам же он предпочитал думать, что это капризы его возраста, которые со временем пройдут. А пока что ему оставалось только смириться со своими наклонностями и по-тихому пускать слюни на ночные одеяния своего взбалмошного «жениха».

Фильм закончился весьма неожиданно… или это только так показалось Юури? Пока они с Муратой шли до выхода из кинотеатра, Кен без перерыва болтал о просмотренном боевике.
– Отличный фильм! Нужно будет сходить на вторую часть. Говорят, она выйдет в следующем году. А ты что думаешь, Шибуя? – обратился Мурата к другу. – Эй, Шибуя! Ты меня слышишь? Да что с тобой сегодня? Где ты всё время витаешь? – заметив отстраненно-задумчивый вид Юури, спросил Кен.
– Да, отличный фильм, – наконец очнулся Шибуя. – Прости, так когда там вторая часть выходит?
Восторженные возгласы о кино, пересказы и обсуждение отдельных моментов длились ровно до того момента, пока они не повернули за угол. А там снова этот магазин нижнего женского белья и этот пеньюар. Юури опять начало «клинить» и «заедать», как пластинку.
– Мда… кажется, дела твои плохи, мой друг, – подвёл итог Мурата.
– А? Ты что-то сказал? – Шибуя озадаченно посмотрел на него.
– Я сказал, что никому ничего не скажу. Так что наслаждайся, пока можешь, – подмигнул Кен. – А я домой.
– Что? О чём ты? – так и не поняв, о чём говорил его друг, Юури проводил взглядом удаляющуюся фигуру. Пожалуй, ему тоже пора было идти домой, и он ещё мог догнать Мурату, а потом поиграть с ним в новенькую приставку, или посмотреть ещё один фильм, или…
– Спасибо за покупку, – весьма симпатичная девушка с каштановыми волосами передала Юури пакет, не показывая своего удивления столь юным покупателем. У их магазина было достаточно клиентов-мужчин, которые выбирали бельё своим жёнам и возлюбленным в качестве подарка, однако ночную сорочку школьнику она продала в первый раз. Продавщицу позабавил румянец, вспыхнувший на лице юного клиента, когда тот взял в руки пакет и пробормотал «спасибо».
«Наверняка это очередной подарок матери или… сестре», – подумала она, наблюдая, как черноволосый парнишка, крепко прижимая к себе пакет, перебежал дорогу, счастливо и смущенно при этом улыбаясь.

Вольфрам долго разглядывал подарок, вертел его в руках, трогал, крутился с ним у зеркала, гадая, как он будет на нём выглядеть, но так и не осмелился надеть. Его смущали две вещи: первая – её подарил Юури (что само по себе странно), вторая – она была ну уж слишком откровенная.
Всё это время Шибуя тайно за ним наблюдал: он лежал на кровати и механически перелистывал томик по истории Шин-Макоку, не обращая внимания на содержание изрядно потрепанных страниц и то и дело поглядывая в сторону фон Бильфельда. Вольфрам долгое время делал вид, что не замечает заинтересованного взгляда со стороны Юури, внутренне прислушиваясь к шороху перелистываемых страниц и отрывистых вздохов короля, пока ему не надоело разыгрывать эту сценку а-ля «два идиота, которые чего-то друг от друга ждут» и он не решил действовать. Спрятавшись за ширмой, Вольф быстро стянул с себя рубашку с брюками и взял в руки подарок жениха. Шёлк ночной сорочки приятно ласкал кожу пальцев, а воздушное кружево кокетливо приветствовало своего нового владельца. Вольфрам зарылся в ткань носом и вдохнул аромат свежего белья. Ему показалась, что даже пахла сорочка как-то по-особенному. Момент знакомства Вольфа и его ночнушки прервало покашливание Юури, который, оставшись в тишине и одиночестве, стал порядком волноваться, не случилось ли чего с лордом или его подарком за ширмой.
Наконец, отодвинув подальше все лишние мысли и незаданные вопросы типа «почему он мне это подарил?» и «что он хочет этим сказать?», огненный мазоку надел сорочку и осторожно вышел из-за ширмы. Король никак не прокомментировал его задержку, встретив восторженным и облегченным вздохом.
– И как? Мне идет? – краснея под пристальным взглядом жениха, спросил Вольфрам, присаживаясь на край кровати.
– Да… – ответ был краток и однозначен. Юури чуть ли не поедал глазами золотоволосого мазоку. Результат превзошёл все его ожидания: Вольф и правда был похож на ночную фею, такую нежную, хрупкую, соблазнительную…
– Юури, – объект мечтаний прервал его мысли, – у тебя завтра важная встреча с послом Франшира, так что давай спать, – с этими словами вся прелесть и очарование скрылись под одеялом, сопровождаясь печальным вздохом Шибуи.

На следующий день в свои покои Юури вернулся порядком уставшим и измотанным. Встреча с послом, занятия с Гюнтером, документация, тренировка с Конрадом и ещё куча повседневных забот нещадно вытягивали из него силы. Единственное желание забраться в кровать и отключиться монополизировало все его мысли. Однако исполнить его было не так просто, как казалось. Вся королевская постель, рядом стоящие стулья и ширма были завалены ночными сорочками Вольфрама. Сам же блондин сидел в центре большой кровати, закутанный в одеяло и, по всей видимости, обнажённый. На вопросительный взгляд короля мазоку лишь коротко ответил:
– Выбирай.
Не понимая, что и из чего он должен выбрать, хотя догадываясь об этом, Юури присел на краешек кровати. Его рука заскользила по лежавшей рядом сорочке, и прежде, чем она смогла запутаться в лентах, её перехватил Вольфрам.
– Что ты хочешь видеть сегодня на мне? – интимным шёпотом спросил мазоку, приблизившись к королю. Одеяло плавно соскользнуло с плеч, более не скрывая его наготу.
От страха , что его пристрастие раскрыли, и ото всей пикантности ситуации Юури покрылся красными пятнами. Неравномерный румянец, соперничая с бледностью нетронутой бумаги, окрасил лицо, шею и уши, пугая и одновременно забавляя Вольфрама.
– Ты не заболел? – мазоку прислонился лбом к жениху, сравнивая его температуру со своей.
– Я это… м-м… – Юури, пытаясь взять себя в руки, быстро пробежался глазами по разложенным ночным сорочкам, но, не найдя свой подарок, осторожно спросил: – А может, ту же, что и вчера?
Вольфрам тепло и озорно улыбнулся, залез под одеяло и выудил оттуда вчерашнюю ночнушку:
– Вот эту?
– Да, – кажется, Юури начинал понимать смысл этой «игры», в которую его втянул мазоку.
– Поможешь надеть? – блондин протянул королю пеньюар и покорно выставил руки перед собой. Словно нежное облако, ткань обняла тело Вольфрама. Очаровательный румянец смущения покрыл щеки, игривый блеск замерцал в зелёных глазах, а сильное стройное тело вновь потонуло в ворохе шёлка и кружев, вызывая счастливую улыбку сококу, выдающую его удовольствие происходящим. Может, его пристрастие ко всему этому не так уж и плохо, как он думал, и конца света не будет, если Вольфрам узнает о нём?
Эта «игра» продолжалась изо дня в день. Теперь Юури, не скрывая своей заинтересованности в ночном облачении Вольфрама, самолично выбирал сорочку и надевал её на жениха. Сбывались его самые тайные желания. Тонкая ткань, разделяющая их тела, манила, порой заставляя короля изнывать от страсти по «запретному плоду», делая его мечту слаще и прекрасней. Теперь нередко, одевая мазоку, он случайно проводил рукой по спине, груди, животу и бёдрам, облаченным в шёлк, атлас, тафту или гипюр, вырывая сладкие вздохи из груди блондина, похожие на мольбы о продолжении вечернего «таинства». Порой Юури, разделяя стремления Вольфрама, подолгу расправлял складки, оборки и ленты на ночном одеянии.
В общем, радости короля не было конца, и он решил поделиться ею с Муратой.
– Нда, Шибуя… Честно говоря, я и не думал, что всё так далеко зайдёт. Да вы с фон Бильфельдом прям тайные агенты какие-то, скрываетесь в ночи, промышляете по-тихому…
– Мурата! – вскрикнул Юури, прерывая еле сдерживающего смешки друга.
– Прости. Но это всё и правда забавно. Я и не догадывался, что у тебя столь сильный фетиш.
– Фетиш?
– Ну да. Знаешь, ещё когда ты засматривался на женские пеньюары в прошлый раз, я заметил это, но не придал особого значения. А теперь вижу, что твоё внимание к подобным вещам не что иное как фетиш.
– Мурата, а это плохо, да? Это болезнь? Отклонение? – нерешительно спросил Юури, уже представляя, что ответит его друг.
– Ну, плохо это или хорошо, решать тебе. В конце концов, меня это никоем образом не касается. А вот насчёт отклонения… – Кен поправил очки и задумчиво повертел в руках книгу, которую недавно читал. – Видишь ли, твой интерес к ночным сорочкам Вольфрама можно назвать сексуальным фетишизмом, то есть таким поведением, при котором источником и стимулом для сексуального влечения становятся неодушевлённые предметы. Человек как бы становится зависимым от своего фетиша. Но… так как интерес для тебя представляют именно ночнушки Вольфрама или, точнее сказать, он в них, то я склонен считать, что здесь присутствует не только сексуальный интерес к определённому предмету, а нечто большее.
– Что? – Юури во все глаза смотрел на Кена и ждал, когда же он скажет про это «нечто большее», но он ничего не говорил.
– Сам подумай. Я тебе и так много подсказок дал, – ответил Мурата и снова продолжил читать книгу.

Вечер за вечером повторяющееся «таинство» начинало порядком изматывать королевскую «парочку». Гормоны бушевали, желание росло, а разрядки не было. Терпение обоих уже трещало по швам. И вместо раскрепощения и вседозволенности, о которых в тайне оба мечтали, пришли ещё большая нерешительность и скованность. Они стали избегать взглядов друг друга, а прикосновения, до этого нежные и тёплые, теперь словно били током, заставляли изнывать от желания чего-то большего. Юури чувствовал, что своими действиями, конечно, не без помощи Вольфрама, загоняет себя в тупик. И как оттуда выбраться без последствий для себя и зеленоглазого мазоку, понятия не имел. Ему оставалось только одно из двух: либо идти напролом, либо отступить. Что из этого хуже, он не знал. Юури чувствовал, что нужно было действовать, иначе он рискует потерять «нечто ценное».

Шибуя тихо пробрался в спальню. Вольфрам уже лежал на кровати, укрывшись чуть ли не с головой одеялом, и, по-видимому, спал. Было темно, но, не смотря на это, Юури не стал зажигать свечи, боясь, что даже слабый огонёк сможет потревожить мазоку. Сегодня королю совершенно не хотелось ничего делать и ни о чём говорить. Ему нужно было подумать. Подумать хорошо, основательно. Он лег и так же плотно, как и жених, накрылся одеялом. Неожиданно знакомое тепло окутало его тело, а тихое размеренное дыхание послышалось за ухом. Мысли Юури снова начали утекать, и совсем не в том направлении, которое он хотел им придать прежде. Золотые кудри, ласковая улыбка, озорной и добрый блеск зелёных глаз, прекрасное тело, одетое в тончайшие узорчатые ткани, смущённый румянец, прикосновения пальцев рук, звон смеха, игра слов, навязчивые мысли, биение сердец… Тепло где-то внутри и вокруг него… всё тает, расплывается. Он дрожит, потому что боится перешагнуть черту дозволенного, боится потерять его. Дрожит, потому что хочет быть рядом, хочет овладеть и сделать его своим. Он чувствует, что совсем близко, рядом с ним «нечто большее», «нечто ценное». То, ради чего всё это было задумано. По какому-то тайному плану, никому неизвестной схеме отношения двоих из простого интереса и влечения перерастают в... Во что?

Утро поприветствовало Юури солнечным поцелуем прямо в глаза, который его и разбудил. После крепкого сна, полного неожиданных образов, сококу уже и позабыл все тревоги и волнения, которые мучили его в последнее время.
«Эх, жаль, что ночь так коротка», – подумалось ему, когда он открыл глаза. Оказалось, что Вольф давным-давно оделся и ждал, когда же его величество изволит проснуться, сидя напротив королевского ложа на мягком диванчике во всём, так сказать, блеске. На нем красовались всегда идеально отглаженный синий мундир, белый воротничок с изумрудной застёжкой и, конечно, чистенькие лакированные сапоги. Золотые локоны были расчёсаны и аккуратно уложены и чудесным образом обрамляли бледное аристократичное лицо. Немного нахмуренные брови, чуть вздёрнутый нос, приятная улыбка тонких губ и взгляд, случайно пойманный сококу и быстро от него ускользнувший, ясный, гордый и немнооооожечко капризный. Да, пожалуй, перед всем этим великолепием ни одна девушка не устоит. Всё же без рюшек, ленточек и другого дополнительного декора лорд мазоку выглядел настоящим, хоть ещё и юным, мужчиной. И все во дворце знали его именно таким.
– Юури, одевайся. Или ты собрался опоздать на завтрак? – в голосе Вольфрама послышались саркастические нотки. Заметив, что король проснулся, он встал с дивана и подошёл к окну. Волосы его, отражая солнечный свет, сияли, и фигура, купающаяся в этом свете: прямая спина, напряжённые плечи, сложенные на груди руки, – казалось, принадлежала созданию из волшебного мира, мира сладких грёз и мечтаний. Этот Вольфрам отличался от того, которого Юури видел ночью: сейчас он был скорее статным, гордым принцем, нежели милой феей. Лишь золото волос, столь притягательное и знакомое, напоминало о нежной ночной страсти, о сладости прикосновений и необычном «таинстве».
Сококу слез с кровати и подошёл к блондину. Медленно и нерешительно обнял его. Вольфрам напрягся, на несколько секунд затаив дыхание, а потом расслабился, прислонившись спиной к груди Юури, и вновь задышал.
Тепло… Снова тепло внутри. Тепло совсем рядом… В его объятьях «нечто», что рождает прекрасное чувство лёгкости, радости и совершенной гармонии.
Шибуя вдохнул уже родной запах светлых локонов, почувствовав, как сердце начало сильнее биться в груди.
– Вольфрам, кажется, у меня зависимость… – очень тихо пробубнил сококу, разрушая молчание. Блондин услышал его и встревожился.
– Зависимость? Какая?
– Серьёзная, Вольфрам, – Юури крепче прижал мазоку к себе.
«Я зависим от тебя».
– Можешь перестать говорить загадками? От чего у тебя зависимость?
«Ты нужен мне. Я хочу быть с тобой».
– Не от чего, а от кого, – ответил король, окончательно запутывая лорда. Впрочем, тот вскоре перестал допытываться и, удобнее устроившись в объятиях мао, закрыл глаза.
Солнечные лучи щекотали лица двух юношей, оберегая их беспредельные желания и сладкие мечты. И именно под этими утренними лучами простой интерес и влечение перерастали в любовь. Да, маленький росток любви, согретый теплом двух сердец, проклюнулся из благодатной почвы уважения, доверия, понимания и верности, орошённой пылом и страстью. И теперь он, постепенно всходя, будет приносить новые плоды, до этого неведомые двум юношам, сладкие и горькие, но все необычайно прекрасные и дорогие для них.

@темы: Юурам, Фанфики

---

Перепутанный номер

[vampiressadolly]

Название: Перепутанный номер
Автор: vampiressadolly
Бета: Angstsourie
Размер: миди, 4 650 слов
Персонажи: Юури, Конрад, Вольфрам, Гвендаль, Гюнтер, Шери, Мурата и немножко Шин-О
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание: АУ
Краткое содержание: Переигрываем историю о том, как Юури узнал, что он мао, и познакомился со своими верноподданными

Как только Юури приехал в отель, его поселили в шикарном номере. В его распоряжении оказались четыре просторных комнаты с потрясающим видом на побережье, полный бар различных напитков и ванная комната (если её можно было так назвать), которая больше напоминала личный бассейн с сауной. Пожалуй, в этом номере могла разместиться вся его бейсбольная команда, если бы та вдруг поехала вместе с ним. Но так как на носу были межшкольные соревнования, все остались тренироваться в Токио, а Юури, дабы не упускать полученную возможность, отправился в Осаку один. Иначе как счастливым стечением обстоятельств эту поездку назвать нельзя. Пару дней назад по прихоти друга и менеджера своей команды он купил два лотерейных билета, совсем не надеясь даже на малый утешительный приз, и выиграл поездку в Осаку с оплачиваемым проживанием в шикарной гостинице на три дня. Кстати, Мурата Кен, тот самый друг, должен был приехать на следующий день. Неожиданно перед самым отлётом у него появились какие-то неотложные дела, и ему пришлось задержаться на день в Токио, чтобы решить их.
Бросив чемоданы у входа и сняв ботинки, Юури плюхнулся на кровать в одной из спален и сразу же потонул в мягкости подушек и бархате покрывала. Приятное ощущение неги разлилось по всему телу. Перелёт из Токио в Осаку был недолгим, но для него, не привыкшего к таким путешествиям, хватило и того времени, что он провёл сидя неподвижно в кресле самолета. Приятный запах и прохлада номера убаюкивали его, и он, сам того не ожидая, так и задремал на кровати, даже не удосужившись раздеться.
Его разбудило хлопанье входной двери, беспокойный топот и чьё-то ворчание. Сначала Юури не придал этому никакого значения, подумав, что пришла горничная или ещё кто-то из служебного персонала гостиницы, и лишь, перевернувшись на бок, укрылся одеялом. Со временем голоса стали громче. Похоже, незнакомцев было несколько. Они о чем-то беседовали или, скорее, спорили на каком-то непонятном ему языке. Скорее всего, это были иностранцы. Юури мог расслышать три голоса. Первый был очень приятным мужским, похожим на голос актёра или сейю. Он был нежным и плавным. Почему-то Юури показалось, что этот голос принадлежит благородному и доброму человеку. Он говорил ровно, не спеша, похоже, успокаивая двух других иностранцев, чьи голоса тоже были мужскими, но кардинально отличались от первого. Один из них – звонкий, капризный, достаточно высокий, но при этом мелодичный, похожий на щебет птиц, – явно принадлежал не статному мужу, а скорее мальчику. Резвому, темпераментному и избалованному ребёнку. Третий голос, напротив, был грубым, чётким, строгим, почти неэмоциональным и даже холодным, как показалось Юури. Человек, которому принадлежал этот голос, говорил редко, но произнесённые им фразы явно были значительнее всего того, что говорили два других иностранца. У Юури создалось впечатление, что этот человек как скала: большой, тяжелый на подъем и непробиваемый.
Время шло, голоса то замолкали, то снова продолжали возбуждённо спорить в гостиной. Чужой, непонятный язык вскоре начал раздражать Шибую Юури, но он не решался выходить из спальни, в которую, слава богам, никто из незнакомцев пока не зашёл. Кто знает, что это за люди и каковы их намерения? Вдруг они из какой-то мафиозной группировки или иностранные агенты и нападут на него? Да, скорее всего, это просто вымыслы его бедного рассудка, помутившегося от перелёта, но ведь в детективных сериалах и триллерах так и бывает. Кто-то случайно заходит в чужой номер, начинает рассказывать о своих мафиозных планах, потом обнаруживает, что его подслушали, и убивает свидетеля – совершенно не причастного ко всем его замыслам человека. Кстати, а может, эти люди и правда ошиблись номером? Гостиница большая, таких же номеров, как его, на этаже достаточно, так почему не ошибиться, свернуть немного не там в коридоре, не заметить номер на двери и зайти?
Пока Юури думал о ситуации, в которой он оказался, голоса замолкли. Решив, что незнакомцы и правда ошиблись номером, но поняли это и ушли, он встал с кровати. Оглядев спальню, в которой он находился, Шибуя заметил на тумбочке непонятную вещицу, похожую на шляпу с приклеенными к ней очками. Осмотрев её хорошенько и придя к выводу, что ничего опасного в ней нет, он надел её, из любопытства решив проверить, для чего она. Вдруг, сам не заметив как, отключился и очнулся только от оглушительного ора, доносящегося с порога спальни.
– Ты кто такой?! Как здесь появился?! Шпион?! Кто тебя послал?! Говори! – посыпались друг за другом вопросы из уст довольно симпатичного юноши. Ещё не до конца придя в себя, Юури сел на кровать и снял с головы непонятное устройство. В голове было пусто, перед глазами мелькали маленькие чёрные мошки, звук, похожий на сыплющийся песок, звенел в ушах. Зрение и слух возвращались к нему постепенно, поэтому Шибуя не сразу понял, что перед ним стоит один из иностранцев, чей голос он слышал недавно. Вот только постойте. Этот иностранец что, говорит на его языке?! Он знает японский?
– Тише, тише, Вольфрам, не стоит так кричать, а то все постояльцы отеля сбегутся, – второй незнакомец, мужчина лет двадцати, держал «Вольфрама» под руки, не давая ему вырваться.
– Отстань от меня, Веллер! Не смей меня трогать! – Юноша начал вырываться из цепких рук. – Этот человек каким-то образом оказался здесь. И я хочу знать, что он здесь делает!
Юури в непонимании смотрел на двух иностранцев, которые переговаривались перед ним на абсолютно чистом японском языке. Может, они и не иностранцы вовсе?
– Что вы здесь делаете? Вам больше заняться нечем, как кричать с утра пораньше? – а вот показался и третий незнакомец, обладатель строгого, чёткого и холодного голоса. А Юури был прав, он и правда похож на скалу.
Шибуя ещё раз оглядел всех троих. Мда… Эти люди явно были не японцами. О том, что они из краёв далеких, красноречиво говорила их внешность. Все трое были как с обложки зарубежного глянцевого журнала: разные по типажам, но невероятно привлекательные мужчины.
– Гвендаль… – стушевался так называемый «Вольфрам», переставая вырываться из рук «Веллера». Последний, заметив, что юноша прекратил попытки освободиться, отпустил его и отступил на шаг назад. Как и заметил Юури ранее, этому мужчине было на вид около двадцати лет. Он был высоким шатеном со светло-карими глазами и доброжелательной, теплой улыбкой. Весь вид его излучал благородство, сдержанность и доброту.
– Конрад, потрудись объяснить, что здесь происходит? – спросил тот самый человек-скала. Он был на полголовы выше Веллера, имел тёмные длинные волосы, собранные в хвост, идеальную выправку военного, большое даже по сравнению с тем самым Конрадом тело, был широк в плечах и мускулист. Глаза его были синие и такие же холодные и серьёзные, как и голос. Весь вид его был суров и груб. Почему-то при взгляде на него у Шибуи в голове заиграла тема любви из «Крестного отца».
– Кто этот человек? – и сейчас этот «крестный отец» посмотрел на Юури. От этого взгляда у Шибуи по спине пробежал холодок, и он непроизвольно поежился.
– Мы не знаем, брат. Он был здесь, когда мы зашли. Наверное, он шпион, – указывая на Юури пальцем, затараторил последний из этой троицы незнакомцев. Этот мальчик был юн, примерно того же возраста, что и Юури. Золотые локоны обрамляли его лицо, а зелёные глаза недобро блестели. Он был похож на мальчика из венского хора – был прекрасен как ангел, если не считать молний, метаемых им из глаз прямо в Юури, которые делали его схожим с маленьким дьяволёнком.
– Я не шпион! – наконец заговорил Шибуя, устав выслушивать нелепые предположения и обвинения в свой адрес. – Это я должен спрашивать, кто вы такие? Между прочим, это мой номер, а вы ворвались сюда, как к себе, да ещё и оскорбляете меня!
– Что?! Ах ты, мелкий человечишка! Мерзкая букашка! – Снова завопил золотоволосый Вольфрам. – Да как ты смеешь так с нами говорить?!
– Смею! Это мой номер! Я здесь отдыхаю! А вас попрошу с вещами на выход! – в ответ закричал Юури.
– Хорошо, хорошо. Мы уйдём, – примирительно начал Конрад. – Наверное, и вправду произошла какая-то ошибка.
– Веллер!! – на этот раз зелёные молнии метнулись в сторону того самого Конрада. Но тот лишь добродушно улыбнулся.
– Пожалуйста, простите, что потревожили вас, – обратился Веллер к Юури.
– Кхем… – внимание всех троих привлёк Гвендаль. – Думаю, мы решим проблемы с номерами в ближайшее время, а пока закончим эту дискуссию. – Он многозначительно посмотрел на всех присутствующих и вышел из спальни.


Когда шумиха с номером улеглась, Юури наконец смог отдохнуть. Да уж, ну и манеры у этих троих. Ни за что ни про что пришли в чужой номер и начали наезжать на него. Да кто они такие вообще! Знаменитости, что ли, какие? Такое себе позволяют…
Сейчас вся троица вышла из номера, оставив его одного. Плотно пообедав и разобрав свой чемодан, Юури решил принять ванну. Тёплая вода помогла ему расслабиться и снять усталость. Шибуя облокотился на бортик мини-бассейна и закрыл глаза. Сейчас ему совершенно ни о чём не хотелось думать, но в голову настойчиво лезли мысли о прошедших событиях дня. Кроме трёх наглых незнакомцев, хозяйничающих в его номере, его беспокоила та непонятная вещица, шляпа-очки, как он для себя её обозначил. Когда Юури надел эту вещь (чего явно делать не стоило), он… отключился? Да, похоже на то, но почему? И связана ли как-то эта вещь с незваными гостями? Если подумать, до того как он надел её, он не понимал ни слова из разговора той троицы, но зато после все они заговорили на его родном языке. Это как-то странно, не находите? Хм… А может, это чудо-переводчик такой? Надеваешь его на голову, отключаешься, а через пару секунд уже понимаешь иностранную речь. Кажется, Мурата говорил о таком. Это что-то из новейших технологий. Только вот тот аппарат как-то не выглядел суперновой технологией. Скорее уж суперотсталым барахлом…
Пока Юури принимал ванную, вяло бултыхая ногами в воде, с другого края бассейна послышался всплеск. Юноша открыл глаза, но из-за пара, поднимавшегося над водой, невозможно было что-либо разглядеть. Тогда Шибуя стал прислушиваться к звуку, издаваемому кем-то с того края огромной ванны. Постепенно расплывчатый образ приближался, и стало понятно, что это взрослый человек… Стойте! Неужели это опять кто-то из тех троих?! Ох, сколько можно? Когда они оставят его в покое? Или, может, они хотят его тут утопить?.. Может, он был прав, и это действительно члены иностранной мафии? А что? Тот высокий, Гвендаль, показался ему вполне способным сделать такое, а этот Вольфрам из венского хора охотно ему поможет.
Тем временем, пока Юури думал, фигура приближалась. Ну, была не была! Он просто так не сдастся!
– Эй! Кто тут? Покажись! – Шибуя встал из воды, не заметив слетевшего с него полотенца, и принял воинственную позу (ну, насколько скопированную позу бойца-сорвиголовы из американского боевика в его исполнении можно назвать воинственной).
Фигура остановилась. Постепенно пар начал рассеиваться, и Юури увидел незваного гостя… то есть гостью.
– Оу… Я и не знала, что здесь кто-то есть. Извиняюсь, – без тени смущения промурлыкала пышногрудая дама. О, да! Она была настоящей красоткой! Сексуальной красоткой с пышными золотыми локонами и не менее пышными формами…
Юури зарделся, растеряв весь свой воинственный пыл и настрой бороться до конца, и поспешил немедленно капитулировать.
– А я это… это… закончил… – он в панике начал выбираться из ванной, изо всех сил стараясь не смотреть на божественное тело гостьи.
– Какая жалость. А я уж обрадовалась, что здесь мне не будет одиноко, – леди огорченно вздохнула, пристально наблюдая за потугами юноши, который пытался выбраться из ванной.
– Ах, – она заметила полотенце, что ранее слетело с Шибуи, и протянула его ему, – кажется, вы кое-что потеряли.
Юури в панике осмотрел себя, заметив отсутствие полотенца, выхватил его из рук пышногрудой красотки и, пролепетав всевозможные благодарности и извинения, выбежал из ванны.
– Хм… – леди опустилась в воду, прислонившись к бортику, – какой интересный малыш…
А Шибуя тем временем как ошпаренный забежал в спальню, закрыл дверь и, прислонившись к прохладной стене, сполз вниз по ней. Да уж. Вот уж чего-чего, а эту… эту секси-квин в ванной комнате он никак не ожидал увидеть. Неужели она тоже, как и та троица, перепутала ванную комнату его номера со своей? Нет, ну это уже не может быть совпадением! Что за глупости! Или же… А может, это он сам перепутал номер? Хм… Нет. Такого быть абсолютно не может! Он же несколько раз проверил номер на двери, прежде чем войти! Сумасшедший дом какой-то! Счастливый билет в Осаку… Ха! Да сдался он ему! Вот Мурата завтра приедет, пусть и остаётся здесь. А он – спасибо, наотдыхался уже!


Не желая оставаться в странном номере, где за каждой дверью могли находиться незнакомые люди, Юури пошёл бродить по гостинице. Отель предлагал множество развлечений своим гостям: караоке-бар, огромный зал с кучей игровых автоматов, открытый бассейн (этот был в десятки раз больше, чем тот, что в его номере), тренажёрный зал и комната отдыха, где в вечернее время давали концерты, а сейчас постояльцы отеля просто отдыхали, читали, неторопливо разговаривали или дремали. Юури зашёл в тихое просторное помещение и присел у окна. Ему открывался вид на удивительный пейзаж: великолепный город, возвышаясь над зеленью дерев, словно был создан из хрусталя и света. Через несколько минут любования пейзажем Шибуя услышал, как к нему обратился уже знакомый голос, добрый и ласковый.
– Добрый вечер… Извините, я не знаю вашего имени, – перед Юури стоял тот самый Конрад и ослепительно улыбался.
– Юури.
– Очень приятно. А я Конрад. Надеюсь, я не помешаю вам своим присутствием?
– О нет, что вы. Присаживайтесь, – хоть этот мужчина и был одним из той троицы, что изрядно попортила ему жизнь с утра, но неприязни он не вызывал. Наоборот, при виде его и общении с ним так легко становилось на сердце.
– Я должен извиниться за то, что мы доставили вам неудобства сегодня, – светло-карие глаза тепло смотрели на Юури.
– Ах, это… Ну, думаю, у вас были на это причины… – Шибуя отвёл взгляд, продолжая любоваться городом.
– Да, вы правы. У нас есть на это причина, и она очень серьёзная. Видите ли, мы кое-кого ищем. Одного-единственного человека. Мы прибыли сюда, потому что нам сказали, что именно здесь мы найдём его.
Пожалуй, если бы эти слова произносил Вольфрам или Гвендаль, то Юури точно уверился бы, что они мафиози. И этого «одного-единственного человека» они где-нибудь по-тихому закопают. Но Конрад говорил так вдохновенно, с таким благородством и добродушием, что Юури почувствовал, что у него не может быть каких-либо грязных замыслов.
– Этот человек важен для вас?
Конрад снова улыбнулся так, что засияли его глаза:
– Он важен для всего нашего народа.
«Ого! Интересно, кого же они ищут? – подумал Юури. – Потерянного принца или великого героя?»
– А я вот случайно сюда попал. Выиграл эту поездку в Осаку. Завтра должен приехать мой друг, а через три дня мы с ним вернёмся обратно в Токио. Хоть тут и красиво, но я не могу здесь долго оставаться. Скоро начнутся межшкольные соревнования по бейсболу, я должен готовиться.
– Бейсбол? – оживился Конрад. – Ты играешь в бейсбол?
– Да.
– О! Это великолепная игра! Я был на бейсбольном матче в Бостоне несколько лет назад. Это была хорошая игра!
– Так вы фанат бейсбола! – обрадовался Юури, найдя родственную душу. – Это так круто!
– Ага, – заулыбался мужчина, всё больше заряжаясь положительными эмоциями собеседника.
– Надо как-нибудь вместе сходить на бейсбольный матч!
– Ну, если у нас будет такая возможность… – подхватил настрой размечтавшегося Юури Конрад.
Следующие полчаса они говорили о бейсболе, правилах этой игры, нововведениях, матчах и турнирах, совсем забыв обо всех тревогах, что мучили их прежде.
Потом Конраду позвонили. Он вытащил телефон (какую-то старую и уже не используемую никем модель) и долго гипнотизировал его взглядом. Потом неловко улыбнулся, обращаясь к Юури.
– Не подскажешь, что нужно сделать, чтобы…
– Ответить? – догадался Шибуя.
– Да.
– Нужно нажать вот сюда, – Юури указал на верхнюю зелёную кнопку.
– Спасибо. Извини, надеюсь, мы договорим в следующий раз, – мужчина встал с кресла и, нажав на кнопку ответа, прижал телефон к уху.
– Веллер! Ты где ходишь?! – послышался раздражённый голос из трубки. Похоже, это был один из его спутников. – Брат тебя везде ищет! Если не придёшь, пеняй на себя!
Только Конрад начал извинятся, как на том конце провода послышались гудки. Видно, трубку бросили, решив, что всё нужное уже высказали.
– Извини ещё раз, – снова тепло улыбнулся мужчина. Интересно, сколько же женских сердец растопила эта улыбка? Наверное, столько же, сколько заморозил взгляд Гвендаля. Или вывел из себя ор Вольфрама…
– Ничего страшного. Ещё увидимся, – ответил Юури. Они попрощались и разошлись.
«Какой странный парень… – думал Шибуя, спускаясь из комнаты отдыха в сад. Близился ужин, и он решил нагулять себе аппетит, бродя среди клумб, деревьев и кустарников на свежем воздухе. – Даже мобильником не умеет пользоваться. Да и инфа о бейсболе у него устаревшая, несмотря на то что он фанат».
Задумавшись, Юури чуть не врезался в человека, сидевшего у одной из клумб на корточках. Это был длинноволосый мужчина в белом летнем костюме. Он, не заметив появления Шибуи, восхищался цветами.
– Ах, как они прекрасны! Нужно посадить такие в Шин-Макоку. Они великолепно украсят дворцовый сад! – кажется, мужчина надышаться не мог на розы флорибунда. Эти крупные махровые цветы в кистевидных соцветиях различных цветовых оттенков украшали клумбы отеля и радовали глаза постояльцев.
– Мне нужен образец! А ещё узнать, как за ними ухаживать! – мужчина встал с корточек и круто развернулся, почти сбив стоящего рядом Юури с ног. Шибуя пошатнулся и стал медленно заваливаться назад, но незнакомец крепкими руками удержал его от падения, притянув к себе.
Юури шокировано замер. Этот мужчина, что пару секунд назад сходил с ума по розам, был настоящим красавцем! Длинные прямые волоса цвета сирени (какой странный, но удивительно подходивший ему цвет!) ниспадали с плеч. Фиалковые глаза (наверное, это линзы такие) смотрели взволнованно и открыто, их обрамляли длинные ресницы. Правильные черты лица и бледно-розовая кожа, гибкий стан и сильное тело. Он был просто божественен!
«Да что тут, чёрт возьми, происходит! – возмутился про себя Юури. – Куда ни поверни – одни красавцы вокруг! В этом отеле что, остановилось модельное агентство?»
Пока Шибуя возмущался, мужчина поставил его обратно и отпустил.
– Ах, извините! Я был так неосторожен! Совсем не замечал ничего вокруг… – он печально вздохнул, признавая свою вину.
«Что правда, то правда», – подумал Юури, поправляя одежду.
– Позвольте мне вас угостить в знак извинения, – предложил мужчина. Шибуя было хотел отказаться, всё равно скоро ужин, да и на красавцев мужского пола он сегодня насмотрелся вдоволь, но незнакомец уже взял его под руку и потянул обратно к гостинице. Свет от множества люстр в отеле был ярче, чем от фонарей в саду, и теперь Юури мог рассмотреть длинноволосого мужчину во всём блеске. Ему казалось, что тот сиял. Когда незнакомец снова обратил на него внимание, он отвёл взгляд.
– Ох! – мужчина резко остановился и круто развернул Юури к себе лицом. – О боги! – кажется, что-то в Шибуе шокировало его.
– У вас такие чудесные чёрные волосы… – заворожено проговорил он. – Ох, и глаза тоже чёрные! – у мужчины был такой вид, будто у него сейчас сердце выскочит.
– Ах, боже! Как вы прекрасны! Чёрные волосы, чёрные глаза…
«Ну, вот и приплыли, – подумал Шибуя, ненавязчиво освобождаясь от сильных рук, державших его, – нарвался на фетишиста…»
– Скорее пойдёмте наверх. Это должны увидеть все! – он снова с энтузиазмом схватил Юури за руку и потянул за собой.
– Э-э-э… постойте! Вы что творите?! – почти в панике завопил Юури, привлекая всеобщее внимание. – Я никуда с вами не пойду!
– Но вы должны! – безапелляционно заявил незнакомец-извращенец, как в сердцах обозвал этого человека Шибуя, развернувшись к нему и умоляюще сжав его ладони. – Возможно, вы и есть «тот самый»! – в голосе послышалась надежда.
– А? – окончательно запутался Юури. Он уже ничего не понимал. Какой-то непонятный чувак, который тащится от цветов, а также его глаз и волос, схватил его под предлогом извиниться и потащил непонятно куда и непонятно к кому, говоря, что он «тот самый»! Ну вот что бы кто подумал на его месте?
– Подождите! Постойте! – пытался вырваться Юури, пока мужчина вёл его за собой. Вокруг все начали шушукаться. Кто-то уже схватился за телефон, думая, вызывать ли охрану. А красавец-извращенец, будто ничего не замечая, целенаправленно шёл вперёд, как понял Шибуя, к гостиничному лифту.
– Ах, как будет прекрасно, если окажется, что вы – это «Вы»! – всё мечтал он, пока они поднимались в просторной кабинке лифта.
«Всё, пора заканчивать этот концерт! – решил Шибуя. – Как только двери откроются, я стартану со всей скорости и убегу!»
По счастливому стечению обстоятельств, лифт открылся на этаже, где располагался его номер.
«Везуха!» – подумал Юури и пулей вылетел из лифта, лишь стоило дверцам открыться. Незнакомец даже не успел среагировать.
– Эй! Куда же вы? Постойте! – он тут же последовал за юношей.
«Так, а вот и мой номер», – Шибуя сунул руку в карман в поиске ключа, но дверь внезапно отворилась прямо перед его носом, чуть не заехав ему по лбу. На пороге его собственного номера стоял тот самый золотоволосый мальчик из венского хора – Вольфрам.
– Опять ты! – завопил он, гневно сверкнув глазами.
– Да, я! Уйди с дороги! – Юури попытался протиснуться в номер.
– Интересно, с какой стати я должен это делать? – высокомерно хмыкнул парень, теперь уже специально перегородив вход собой.
– С той, что это мой номер! – Юури принялся проталкивать его назад.
– Ничего подобного, букашка! – между двумя юношами разгорелось настоящее противостояние, как физическое, так и словесное. Оно продолжалось до тех пор, пока не подоспел длинноволосый мужчина с фиалковыми глазами.
– Вольфрам, ты что делаешь?
Шибуя аж подпрыгнул, услышав его голос за своей спиной. Так эти двое знакомы?
– Разве не видишь ¬– не даю этому пришельцу пройти внутрь! – обозначил свои действия Вольфрам.
– Как так? Он же наш гость! – в голосе мужчины послышались удивление и укор.
– Что здесь происходит? – а вот этот серьёзно-ледяной тон принадлежал Гвендалю.
– Брат! – Вольфрам прекратил держать Юури у входа и отступил.
– Гвендаль, этот юноша… Мне кажется, это «Он»! – взволнованным шёпотом проговорил длинноволосый красавец, который всё ещё стоял за спиной у Юури. Так они и правда знакомы!
– Ну всё! С меня хватит этого идиотизма! – вскипел Шибуя. – Я требую объяснения того, что здесь происходит! По какой причине вы все ворвались в мой номер и хозяйничаете тут?!
Вольфрам, сложив руки на груди, гордо вздёрнул подбородок.
– Не твоё дело, червяк! – заносчиво и высокомерно ответил он.
– Вольфрам! – тут же отдёрнул его Гвендаль на пару с другим неизвестным мужчиной.
– О, Юури! Ты наконец-то пришёл! – из-за двери одной из спален показался Конрад. Увидев его, Шибуя приободрился. Хоть один нормальный среди всех этих чокнутых!
– Конрад, ты его знаешь? – удивился сиреневоволосый мужчина.
– Конечно, Гюнтер. Мы все его знаем. – Конрад снова улыбнулся, так ласково и нежно, что Юури захотелось сорваться с места и броситься к нему. Но он быстро поборол это желание и лишь расплылся в ответной улыбке.
– Это Шибуя Юури. Он школьник-бейсболист, сейчас проживает в этом номере и… – Конрад замолчал, внимательно оглядев всех присутствующих, после чего продолжил, – и, по всей видимости, наш новый король.
После его слов повисло молчание. Первым отмер Юури.
– Э… Э-э-э?! – Шибуя во все глаза пялился на Конрада, который продолжал улыбаться. И сейчас эта улыбка в совокупности со сказанными словами показалась ему издевательством. Король? Кто? Он?! Что за чушь! Конрад что, на солнце перегрелся?!
– Да! Да! Я знал, что это именно вы! – Гюнтер крепко обнял Юури, грозя задушить его в объятьях. – Эти волосы и глаза не могут принадлежать никому иному, как королю Шин-Макоку! Нашему новому мао!
«Что происходит? Что происходит?! Что за безумие здесь творится?!» – выл внутренний голос Юури.
– Ты в этом уверен? – а вот Гвендаль новость воспринял холодно. И на тискающего короля Гюнтера, как и на Юури в целом, смотрел неодобрительно. – Уверен, что это – «Он»?
Шибуя поморщился. По-видимому, под «этим» мужчина имел в виду его.
– Сначала я сомневался, а потом уверился в этом, – ответил Конрад. – Это именно тот мальчик, которому с благословения Шин-О верховная жрица пророчила стать нашим двадцать седьмым мао.
– Такого не может быть! – возмутился Вольфрам. – Этот червяк не может быть королём!
– Вольфрам, не смей так говорить! – Гюнтер наконец отпустил Юури и принялся учить золотоволосого юнца хорошим манерам. – Он – твой король! Где твоё уважение?
– Он не достоин! – закричал ему в ответ Вольфрам, не желая успокаиваться. – Почему мы вообще должны верить Веллеру? Он такой же мерзкий полукровка, как и этот! – холёный пальчик указал на Юури.
Шибуя хотел было возмутиться и преподать урок этики этому недоноску, который начал его порядком раздражать, но за него это сделали другие.
– Вольфрам! – Гвендаль грозно посмотрел на видимо младшего брата. Тот моментально съежился под его взглядом, растеряв весь свой пыл. – Как ты, благородный лорд мазоку, можешь вести себя столь глупо и недостойно?!
Вольфрам замолк, позволяя себе лишь метать гневные молнии из глаз и презрительно коситься на Юури.
Незаметно для всех открылась дверь ещё одной спальни.
– Мальчики, вы чего тут шумите? – вполне безобидно поинтересовался женский голос. – Ах вы, непослушные дети… – а вот здесь уже была какая-то скрытая угроза, произнесённая столь интимно, что Юури залился краской. И вот появилась Она…
О! Эта женщина была настолько сексуальной, насколько Юури был девственником, то есть совершенно сексуальной. Откровенное декольте на платье приковывало взгляд к упругой, мягкой, пышной груди намертво. Гибкий стан, золотые кудри, красивое лицо, длинные ноги… О боги! Да эта женщина просто идеал порноиндустрии и мечта всех мужчин на свете! И она… она показалась Юури очень знакомой. Где-то он её уже видел…
– Ах, вы привели этого милого мальчика сюда, – заулыбалась красотка. – Извините, что побеспокоила вас сегодня в ванне, – произнесла она скорей довольно, чем виновато.
Ох, точно! Это же она была сегодня в ванной комнате! Из-за пара Юури не смог её хорошенько рассмотреть, но теперь, увидев сейчас, был в этом абсолютно уверен.
– Мама! Как это понимать? – взволнованно затараторил Вольфрам, подскакивая к… матери?
– Вольфрам, ну что ты так заволновался? – женщина обняла юношу, ласково целуя в лоб. Однако же тот воспринял этот жест далеко не мирно, в ответ он начал возмущаться и вырываться, пока леди не отпустила его.
– Гвендаль! Конрад! И вы здесь! – сказала она так, будто бы не видела их целую вечность. И Юури показалось это чересчур странно. Они же в одном номере находятся, нет? Или они все заселялись поодиночке вслепую в его, ЕГО номер!
– Как хорошо, когда все дети рядом, – женщина по очереди поцеловала обоих мужчин в щёки и обняла. Боже, да сколько же этой женщине лет?! Или, точнее, сколько пластических операций она сделала, если один из её «сыновей», как понял Юури, выглядит старше матери?!
Когда секси-квин добралась до Гюнтера, а тот, чуть ли не визжа, отскочил от неё, Шибуя понял, что пора сваливать от этой чуднОй компании, пока и его не прибрали к рукам, такого молодого и неопытного, и не увезли в свою секту, где он по предсказанию какой-то там жрицы стал королём. Боже, что только людям в голову не взбредёт! Повезло же ему поселиться с ними в одном номере…
И только он хотел выскочить из этого номера, как дверь неожиданно открылась, пропуская ещё одного постояльца.
– А вот и я! Ну как тебя отдыхается, Шибуя? – это был Мурата. Его лучший друг. Друг, который уговорил его купить эти чёртовы лотерейные билеты и приехать сюда. Сейчас Юури даже не знал, чего хотел больше: радостно кинуться ему на шею и утопить футболку в слезах счастья или убить за все невосполнимо потерянные сегодня нервные клетки.
– Я закончил с делами раньше и приехал, – объяснил он своё появление. – Эм, Шибуя, а кто это? – наконец, обратил внимание на всех присутствующих Кен.
– Мурата! – эх, всё-таки желание затопить в слезах счастья оказалось сильней, и Юури кинулся к другу, пытаясь скрыться за ним, как за щитом.
– Я не знаю, кто эти люди! Я не знаю, как они здесь появились, и совершенно не понимаю, что здесь происходит! Я так устал… Давай уедем обратно в Токио, а? – Юури умоляюще, с надеждой в глазах посмотрел на Кена.
– Хм… Вот как. А что они говорят?
– Здравствуйте, – вклинился в разговор двух друзей Конрад. – Дело в том, что мы все прибыли сюда из далёкой страны, потому что здесь нам пророчили найти нашего нового мао. И мы нашли его.
Комната снова погрузилась в тишину, пока её не прервал Кен.
– Что ж, в таком случае не могу не поздравить вас, – неожиданно для Шибуи заявил он.
– Мурата?
– Эх… Вот же не везёт. Только приехал, а уже пора уезжать. Что ж, Шибуя, пошли. Похоже, с Осакой придётся попрощаться. Нас ждёт другое путешествие… – сообщил Кен, и его загадочная улыбка и блеск очков, как показалось Юури, не предвещали ничего хорошего…

***

– А неплохо я придумал с номером в гостинице, да? – Шин-О, точнее то, что от него осталось после разборок с ларцами – миниатюрная версия первого мао, уютно устроившись на плече своего Мудреца, вёл с ним очередную задушевную беседу.
– Поселить их всех в один номер было хорошей идеей. И познакомились, и мир посмотрели, в котором родился двадцать седмой мао, – всё нахваливал себя Шин-О.
– Конечно, нельзя же было его просто переправить сюда, в Шин-Макоку, – весьма скептически отнёсся ко всей гостиничной заварушке Мурата.
– Так ведь весело же было?
– Да уж, обхохочешься… Особенно весело было Юури. Он долго от шока отойти не мог.
– Ой! Да какая разница, как именно: что он к нам, что мы к нему… Он бы в любом случае долго отходил. Я даже лучше сделал. Подготовил группу, спонсировал её всем необходимым (ну, точнее, её там за меня спонсировали, но, опять же, от моего имени), в знакомой обстановке, в его Японии, объяснили, кто он и что от него нужно, переправили в Шин-Макоку…
– Это ты так говоришь, потому что не ты с ними со всеми из одного мира в другой переправлялся. Они всю дорогу цапались. Единственным нормальным был Конрад, не считая его крайне «весёлых» шуток, – вздохнул Мурата, поправляя очки.
– Ну, ладно, не ругайся, – примирительно начал Шин-О. – В следующий раз сделаем так, как ты захочешь.
– Ты хочешь ещё одну душу мао на Землю послать? – удивился Кен.
– Ну, не знаю… – Шин-О задумчиво уставился в потолок. – Так ведь неплохо получилось, а?
– Ох… – Мурата снял очки и потёр глаза. Всё-таки капризы его короля было трудно выполнять, а уж исправлять проколы тем более...

@темы: Фанфики

---

Юурамные драбблы

[vampiressadolly]

Название: Вся суть – в прикосновениях
Автор: vampiressadolly
Бета: ~Bohemienne~
Размер: драббл, 390 слов
Пейринг: Юури/Вольфрам
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Многое можно сказать об отношениях человека с другими людьми, наблюдая его реакцию на чьи-то прикосновения, на то, кого касается он сам, как часто и как долго
Примечание: все персонажи совершеннолетние

Мы ещё сами не знали того,
а наши тела уже любили друг друга.

Многое можно сказать об отношениях человека с другими людьми, наблюдая его реакцию на чьи-то прикосновения, и наблюдая за тем, кого касается он сам, как часто и как долго. Отталкивая одних и симпатизируя другим, бороздя просторы собственной вселенной и петляя в зарослях прикосновений, всякий человек или мазоку ищет то, что будет созвучно с его телом и душой, то, что откроет ему нечто новое и необъятное, ради чего он начал свой путь.

Юури нравилось, как Вольфрам реагировал на его прикосновения. Будто маленький зверёк, огненный мазоку вздрагивал и замирал, когда сококу неожиданно прикасался к нему. Случайно проводил рукой по золотистым волосам, убирая запутавшийся в них листок опадающей зелени, или брал за руку во время прогулок с Гретой. Дотрагивался до щёк, носа или подбородка, пытаясь стереть пыльцу, оставленную оранжерейными цветами, аромат которых так любил Вольфрам. Или укладывал свою голову на плечо лорда, при этом сонно зевая, во время долгих лекций Гюнтера.
Когда Юури неожиданно обнимал Вольфа, то чувствовал, как тот затихал в его руках, порою замолкая на полуслове. Чувствовал, как всё чаще и громче стучит сердце мазоку, а кровь приливает к его лицу, окрашивая нежные щёки в цвет вечернего заката, и заставляет гореть уши. Лорд с трудом переводил дыхание и героически пытался бороться со смущением, время от времени выдавливая из себя непонятные звуки, мало похожие на как-то связанные меж собой слова. В такие моменты Юури тоже хранил молчание, боясь разрушить атмосферу их единения, и только радостно улыбался, обнимая стройное, крепкое тело повелителя огненной мадзюцу.
В такие мгновения даже звуки их имен, порою слетавшие с юношеских губ, плавно переплетаясь меж собой, сквозя в дыхании, в консонансе с сердцебиением, рождали чувство умиротворения и гармонии.
День за днём длилось немое общение благородного лорда и короля мазоку. Со временем их «случайные» прикосновения участились, время объятий увеличилось, а тяга тел друг к другу стала сильнее. Всё горячее становилось дыхание, и всё сложнее было побороть смущение. Невинные прикосновения, вызывая кучу разных эмоций, становились всё значительнее, а жизнь полнилась пониманием необходимости существования другого человека, его дыхания и голоса, его тепла и ласки.
И так, тая от себя и других это знание, они вновь и вновь постигали жизнь, постигали те её грани, которые невозможно понять, петляя по лабиринту жизни в одиночку. Невозможно ощутить, держась на расстоянии от объекта притяжения и самого главного чувства, повелевающего всем сущим в этом мире.

Название: Проверка на прочность или Явная провокация
Автор: vampiressadolly
Бета: ~Bohemienne~
Размер: драббл, 834 слова
Пейринг: Юури/Вольфрам
Категория: слэш
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мучаясь от скуки и невнимания со стороны Юури, Вольфрам решил подвергнуть его проверке на прочность
Размещение: запрещено без разрешения автора

Разобравшись со всеми повседневными заботами, Юури залез на кровать и положил рядом с собой стопку бумаг, которую Гвендаль с очень важным видом вручил ему для изучения на досуге. Вольфрам, пришедший в спальню позже короля, удивился такому небывалому рвению к политической жизни страны и решил не мешать, где-то в глубине души порадовавшись за страну и обидевшись за себя: занятый документацией Юури даже не обратил на него внимания. Тихо переодевшись в ночную сорочку, Вольф ещё с полчаса лежал на кровати, уставившись в потолок, пока король, вздыхая и зевая время от времени, просматривал бумаги. Помаявшись от безделья и серьёзного, сосредоточенного сопения со стороны, он решил действовать.
– Юури, скажи, я привлекательный?
Брови короля удивлённо поползли вверх:
– С чего вдруг такие вопросы?
– Просто скажи. – Зелёные глаза смотрели испытующе. Сококу оставалось только вздохнуть. Времени разбираться в том, что побудило его настырного жениха задавать такие вопросы, у него не было: документы государственной важности требовали внимания не меньше, чем Вольфрам, и чего скрывать, их было гораздо больше.
– Юури-и-и… – протянул Вольфрам и нетерпеливо потеребил сококу за рукав пижамы.
– Ладно-ладно… – королю всё же пришлось отвлечься от очередного доклада и ответить. – Привлекательный. Угомонился?
Блондин радостно засиял и игриво продолжил свои расспросы:
– Насколько привлекательный?
Юури пришлось удивиться второй раз и, увы, как он инстинктивно почувствовал, не последний.
– А что есть ещё уровни привлекательности?
– Конечно, – важно кивнул мазоку. – Просто привлекательный, такой привлекательный, что сердце замирает, и привлекательный настолько, что хочется заняться любовью… – томно выдохнул он и игриво подмигнул на последний фразе, явно подсказывая своему королю правильный ответ.
«А вот этому Вольф наверняка научился у Шери», – заметил про себя Юури, но вслух поинтересовался:
– Мне обязательно выбирать?
Лорд довольно закивал головой и навострил ушки. Сейчас Юури увидел необычайное сходство своего жениха с кошкой, которая в случае «верного» ответа будет ластиться и мурлыкать, ну, а в случае «неверного» выпустит свои коготки. И вот тогда о тихом вечере и спокойной ночи можно будет забыть.
– Ладно. Тогда… просто привлекательный, – скрепя сердце ответил сококу. Конечно, он знал, что этот ответ для Вольфа, мягко говоря, «не правильный», но у Юури просто язык не повернулся практически признаться парню в том, что он не прочь физической близости с ним.
– Что?! И это всё?! – кошачья грация Вольфрама и атмосфера мягкого флирта исчезли без следа. Да-да, о такой реакции сококу догадывался, но заглаживать свою вину, дабы остановить надвигающийся тайфун, Юури не стал, а напротив, решил добавить немного маслица разгоравшемуся огню:
– Ну, а ты чего хотел?
Оскорбившись до глубины души, Вольф даже отвечать не стал на столь вопиющие вопросы «никчёмного слабака и изменника», а просто надулся и демонстративно отвернулся от этого «сухого чурбана», как он в сердцах обозвал Юури.
После трёх минут пребывания Вольфа в неподвижной обиженной позе сококу и правда стал чувствовать себя виноватым. Вот что же это такое?! Ведь он ничего не сделал, а такое чувство, что из-за него динозавры вымерли к концу мелового периода. Эх, а ведь он так надеялся, что со всеми этими бумажками, впихнутыми ему Гвендалем, будет больше проблем, чем с Вольфом. Ладно, подумал Юури, надо мириться, а то такими темпами будет испорчен не только сегодняшний вечер, но и весь завтрашний день.
Как раз в этот момент Вольфрам перестал сидеть в горестной позе обиженного красавчика и стал медленно подбираться к сококу. Видно, идея примирения пришла не только Юури в голову.
Руки мазоку плавно легли на бёдра короля и нежно погладили их, немного теребя ткань пижамных штанов.
«Ну, хорошо. Сейчас посмотрим, насколько твои слова правдивы», – решил блондин и положил правую руку на пах Юури.
– Вольф! Ты что делаешь? – сококу подскочил как ошпаренный и чуть не выронил из рук все свои важные документы, которым решил посвятить вечер.
– М-м-м? – Вольфрам невинно посмотрел на Юури и продолжил поглаживать его пах, явно соперничая с государственной документацией за внимание короля этим вечером и, пожалуй, ночью.
– Прекрати это сейчас же! – вспылил сококу, краснея от столь непристойных действий жениха.
– Зачем мне прекращать? Тебе же нравится, – блондин хитро блеснул глазами и улыбнулся. Движения его руки возбуждали короля.
– Я сказал хватит! – наконец Юури по-настоящему взорвался, бросил бумаги и притянул Вольфа к себе, заложив шаловливые ручки ему за спину.
Мазоку уткнулся носом в грудь жениха и на несколько секунд затаил дыхание, прислушиваясь к биению сердца своего мао.
– Юури, – спустя минуту Вольф поднял глаза и посмотрел на него, – а у тебя дыхание участилось, и сердце… так колотится, – заметил он, – и ещё… – блондин опустил взгляд ниже. Возбуждённая плоть Юури упиралась ему в бедро.
– Похоже, ты соврал об уровне моей привлекательности, – довольно сообщил он.
– Дурак. У любого здорового мужчины будет такая реакция на подобные действия, – пытаясь не смотреть на мазоку, прокомментировал свое состояние Юури.
«Тем более если такое вытворяешь ты» – мысленно добавил он. Ни о каких документах сейчас не могло быть и речи. Густой горячий туман по имени Вольфрам расплывался в голове, а тело охватывало жгучее желание.
«Прости, Гвендаль, но, похоже, с документами всё же придётся разбираться тебе» – подумал Юури, чувствуя, как золотоволосый мазоку под его руками перестал лежать неподвижным бревном и начал ёрзать.
– Тогда почему бы нам не продолжить? – прервал раздумья Юури своим мурлыканьем Вольфрам, возвращая себе кошачью грацию, а вместе с ней и атмосферу флирта.

@темы: Юурам, Фанфики

---

Дар.

[Laora]

Название: Дар
Автор:  Laora
Форма: клип
Пейринг: Дайкендзя/Шин-О, Джениус/Шин-О
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Исходники: видео: аниме Kyou Kara Maou; аудио: Florence and the Machine - What The Water Gave To Me
Продолжительность и вес: 5:25, 198 Мб
Посвящение: для Naians
Краткое содержание: по заявке:

Джениус - реинкарнация Дайкендзи

Шиндайный клип на песню Florence and the Machine - What The Water Gave To Me. Красивая и подходящая песня о течении времени, истаивающей любви, тяжелой ноше, изменениях в характере... Про драму в судьбе этих двоих. Только серьезная просьба: без Мураты. Пожалуйста. Это тяжело, понимаю, Великого Мудреца в аниме мало... ну, пусть будет еще Джениус, из тех серий, где он любовался на храм Шин-О, а тот просыпался, видя сон о прошлом. Или финальные кадры про иллюзию Джениуса, к которому едет Шин-О... Представим, что именно Джениус - последняя реинкарнация Дайкендзя. То есть, хочется Шин-О/Дайкендзя, Шин-О/Джениус под эту музыку, но не Шин-О/Мурата.

@темы: Видео

---

От библиотеки до помолвки.

[Laora]

Название: От библиотеки до помолвки
Автор:  Laora
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Гвендаль/Гюнтер, мельком Аниссина и служанки
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: NC-17
Исходники: аниме «Kyou Kara Maou», «Sensitive Pornograph»; «Полет кондора» (минусовка)
Продолжительность и вес: 3:09; 129,2 Мб
Примечания: «Женись!» как закономерный итог.
Скачать: здесь

@темы: Видео

---

Удача.

[Laora]

Название: Удача
Автор: Laora
Бета: Диана*
Фандом: Kyou Kara Maou
Пейринг: Конрад/Джулия
Категория: гет
Размер: мини, 1016 слов
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Джулия любит купаться в озере
Примечание/Предупреждения: 1) преканон; 2) возможен ООС; 3) все персонажи совершеннолетние

Утро было холодным. Сюзанна-Джулия фон Винкотт, Джулия, как называли ее близкие мазоку, поежилась, жалея, что не захватила с собой плащ.
Впрочем, возвращаться было поздно. У нее оставалось не так-то много времени: в скором времени в родовом замке фон Винкоттов все проснутся – и заметят ее пропажу.
Бесспорно, Джулия была ответственной девушкой, потому и оставляла за собой право на некоторые сумасбродства. В детстве она лазала по деревьям; повзрослев, время от времени отлучалась из замка по утрам, чтобы искупаться в озере.
Озеро располагалось недалеко от замка, дорогу Джулия помнила хорошо; в столь ранний час вероятность встретить кого-либо стремилась к нулю.
Никто не сопровождал ее в прогулках на озеро. Возможно, брат догадывался. Или слуги.
Если так, то они все понимали – и оставляли ей право на то, чтобы решать самостоятельно.
Признавая сумасбродство Джулии, они выказывали ей доверие; она была не калекой, которую нужно опекать, а слепой провидицей, видевшей больше, чем зрячие.
А еще – обычной проказливой девчонкой, пусть и повзрослевшей слегка.
На берегу озера – Джулия поняла, что на месте, по запаху и влажности, сгустившейся в холодном воздухе, – она разделась и, оставив одежду на траве, медленно вошла в ледяную воду.
Она делала шаг за шагом, борясь с искушением окунуться с головой; когда вода дошла ей до груди, Джулия поплыла. Она хорошо плавала, пусть и не рисковала отплывать далеко – боялась, что не найдет дорогу назад. Приходилось четко рассчитывать собственные движения; такой же обходительной Джулия была и в общении. Отец, помнится, говорил, что она могла бы стать превосходным политиком.
Вода впивалась в кожу тысячами игл; Джулия не сразу поняла, почему икра правой ноги взорвалась болью.
Судорога.
Джулия ходила сюда уже несколько лет. За это время такое случилось впервые.
От неожиданности она не сразу поняла, что делать, открыла рот – и хлебнула воды с избытком, чистейшей, почти прозрачной. Раньше Джулия в охотку пила эту воду во время купания.
В сознании пронесся образ-ощущение: вот она тонет, погружается на самое дно, не в силах выплыть, и водоросли обвивают ее, забиваются в нос и в рот, в промежность, оплетают грудь…
Нелепые фантазии, про себя усмехнулась Джулия.
Она забила руками, отчаянно удерживаясь на плаву. Судорога не желала проходить; Джулия не знала, сумеет ли дотянуть до берега.
Звать на помощь смысла не было: она всегда ходила сюда одна. Рисковала, привычная к удаче, и вот удача ее подвела.
– Джулия!
От неожиданности она снова хлебнула воды, чудом всплыла; в носу болело, нога ей не подчинялась. Расслабить ее никак не получалось, безумное, болезненное напряжение.
– Джулия!
Этот голос был ей знаком.
Все мазоку в родовом замке фон Винкоттов понимали, почему Джулия по утрам ходит на озеро. Никто не решился бы ей помешать…
Никто – кроме Конрада Веллера, среднего сына королевы, который мазоку был только на половину.
Конрада Веллера, который жил в замке фон Винкоттов, потому что учил брата Джулии фехтованию.
Конрада Веллера, который…
Джулия окунулась с головой; глаза защипало, и на какой-то момент ей показалось, будто она видит, так же ясно, как видел Конрад Веллер.
Интересно, если бы она попросила у него отдать ей глаза, как попросила своего возлюбленного ведьма из древней сказки… интересно, Конрад бы согласился?
«А ведь я могла бы использовать мареку, – подумала Джулия, когда сильные руки потянули ее к поверхности воды. – Вода – моя стихия… почему я не подумала об этом?»
Она закашлялась, вдыхая. В сознании потемнело; Джулия неважно помнила, как они добрались до берега. Кажется, Конрад звал ее; она не знала, что ему ответить, и не открывала глаза. Зачем? Все равно она ничего не увидит.
Когда она почувствовала губы Конрада на своих, глаза Джулии распахнулись; он попытался отодвинуться. Видимо, хотел сделать искусственное дыхание, вон и руки ей на грудь положил.
На обнаженную грудь.
Джулия должна была испытывать стыд.
Вместо этого она неуверенно подняла руки, нашла ими лицо Конрада, удерживая его рядом, совсем близко, не отпуская.
Она лежала на берегу и чувствовала жесткую холодную траву под своей спиной; роса, продрогшая за ночь земля.
Конрад склонился над ней в очень неудобной позе. И впрямь собирался оказать пострадавшей первую помощь; должно быть, он вставал так же рано, как Джулия, и, заметив, что она куда-то отлучилась ранним утром, решил пойти следом.
Джулия медленно водила руками по его лицу, не упуская ни единой черточки, так, как хотела еще при первой встрече; Конрад застыл, позволяя ей делать все, что захочет.
Ее ладони замерли у него на щеках. Потом Джулия приподнялась, удерживая Конрада за плечи.
Ткань, пропитавшаяся влагой; он бросился в воду в одежде, тяжелой, тянущей ко дну. Он рисковал собой из-за единственной судороги… Удача подвела Джулию.
Под мокрой одеждой Конрад был теплым, даже горячим. Джулия чувствовала это, прижимаясь к нему всем телом и мелко дрожа; от холода ее соски болезненно напряглись.
Не только от холода.
Медленно, но неотвратимо их губы встретились; Джулия тихонько выдохнула, обвивая шею Конрада руками. Мокрая ткань его мундира – мундира? – терлась о ее грудь. Это было мучительно, но не только от боли; Джулия не услышала собственного стона.
Сердце билось часто, как после долгого бега, а в низу живота появилось сладкое тянущее чувство, напряжение, от которого никак не удавалось избавиться – почти судорога, только без боли.
Джулия слышала, как так же часто бьется сердце Конрада; он дышал тяжело, как она, и, кажется, пытался удержать руки на ее спине.
Джулия отстранилась на мгновение – Конрад отпустил ее не сразу, – надавила на его плечи, заставляя лечь на спину, оседлала бедра. Она чувствовала, какой он горячий и твердый; он хотел ее.
Она хотела его.
Все прочее, возможно, имело значение, но не здесь, не на берегу озера, где она всегда была собой и могла поступать по собственному желанию.
Она положила руки Конрада себе на грудь, позволяя ему ласкать себя; потерлась о него, и мысли не держа о правилах приличия, потом чуть приподнялась, чтобы расстегнуть его штаны.
На ощупь он был твердый, гладкий и чуть влажный, с проступающими венками-неровностями; чуткие пальцы Джулии исследовали его так же, как недавно исследовали лицо Конрада ищущими прикосновениями.
Конрад коротко застонал и сжал ее груди чуть крепче, до боли; чуть погодя ослабил хватку.
– Джулия…
– Ты назвал меня так в первый раз, – сказала она тихо, чувствуя на пальцах его семя.

…Чуть позже Джулия поняла, что забыла снять свой кулон. Теперь его не было, – он остался в озере.
Не сказать, чтобы ее это особенно волновало; впервые после купания в озере она возвращалась в замок с кем-то вместе.
Конрад вел ее под руку.

@темы: Фанфики

---

Опека.

[Laora]

Название: Опека
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: мини, 2750 слов
Персонажи/Пейринги: Конрад/Шори, Юури/Гюнтер, Мурата, Вольфрам, семья Шибуя
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: во время очередного визита на Землю Юури застает Шори и Конрада в недвусмысленной ситуации
Примечание: все персонажи совершеннолетние

С недавних пор Шори и Конрад начали прекрасно ладить. Первый больше не жаловался на то, что последний имеет наглость время от времени одалживать его одежду. Конрад же, в свою очередь, не прочищал Шори мозги относительно того, что тот защищает Юури «неправильно». От насмешек по поводу ПК-игр, в которые Конрад всякий раз норовил сунуть нос, Шори никто, однако, не избавил.
Так или иначе, в главном вопросе, сиречь защите Юури, Конрад и Шори достигли соглашения. После чего жизнь Шибуи-младшего стала регулярно превращаться в непонятно что.
Стоило Шори и Конраду оказаться рядом с Юури одновременно, как от их опеки становилось совершенно некуда деться. Опекали они его по-разному: если Шори пытался указывать и действовал похоже на Вольфрама с той поправкой, что не кричал о женитьбе каждый день, то Конрад старательно предугадывал желания Юури, в чем-то здорово смахивая на всезнающего Мурату. Когда на горизонте появлялась очередная опасность, Мурата и Конрад всегда находили общий язык: Юури оставалось только хлопать глазами – постичь глубину их замыслов он не мог. И это иногда раздражало. Не то, чтобы Юури не ценил участие того же Конрада, да и достать Конрад его успел гораздо меньше, чем Шори, но Юури все-таки считал себя взрослым. Все попытки постороннего вмешательства в его личные проблемы воспринимались им в штыки. Создавалось впечатление, что Конрад не верит в его, Юури, силы – так же, как и Шори. Вдобавок и Конрад, и Шори были значительно умнее и одареннее самого Юури. Поэтому их опека, в конечном итоге, влияла на Юури не самым положительным образом, укрепляя его комплекс неполноценности. Недаром самые ярые потасовки на Земле у него случались с Шори, а в Шин-Макоку – с Конрадом (редко, зато метко – куда там Вольфраму, у которого истерики скорее своеобразный способ общения).
По отдельности и Шори, и Конрада можно было вытерпеть. Но вот когда они собирались вместе и, скооперировавшись, начинали давить на Юури с двух сторон…
Как, например, сегодня, когда Конраду и Вольфраму вздумалось направиться с Юури на Землю. Компанию им составил Гюнтер, разумеется, совершенно случайно – в силу собственной неуклюжести.
– Как всегда, – себе под нос пробормотал Юури, когда они возникли в ванной – и заметно потеснили Шори, как раз принимавшего душ. Определенно, Шори и Конрада одновременно было слишком много для мирного с ними сосуществования. Уже не говоря о Вольфраме, вечно подливающем масло в огонь комплексов Юури (еще бы – красавец такой, что при виде его даже неизлечимо больные исцеляются), и особенно жизнерадостном Мурате.
– Здравствуй, брат моего друга, – поприветствовал Мурата, которого угораздило при возникновении в ванне сбить Шори с ног.
Шори прохрипел что-то неразборчивое и явно ругательное. Секунду спустя, когда Конрад со всем почтением взял Мурату за шкирку и переместил его на безнадежно промокший коврик ванной, в хрипении Шори послышались благодарные нотки.
«Они точно спелись», – отметил Юури, самостоятельно выбираясь из ванны. Гюнтер, на которого случайно упал взгляд двадцать седьмого мао Шин-Макоку, болезненно морщился и держался за висок.
– Что случилось, Гюнтер? – встревожился Юури, начисто игнорируя возмущенные вопли Вольфрама, которому, кажется, тоже что-то отдавили. Верный знак – если Вольфрам орет, значит, с ним все в порядке. Вот когда молчит – тогда следует спешить на помощь.
– Ах, ваше величество, не стоит беспокоиться обо мне, – Гюнтер опасно покачнулся, так что Юури тут же его поддержал.
– Юури! – Шори, которому не без помощи Конрада удалось подняться, выглядел крайне возмущенным. – А ну, немедленно отойди от этого извращенца!
По непонятной Юури причине Гюнтера Шори терпеть не мог. Может, из-за того, что тот как-то по случайности облил Шори апельсиновым соком… а потом мультивитаминным… а потом и вовсе колой… Но Гюнтер же не специально! Он вовсе не виноват в том, что во время чуть ли не каждого визита на Землю Шори подворачивается ему под руку!
– Без помощи вашего величества Гюнтеру и впрямь тяжело придется, – поддакнул Конрад. Ирония, которая слышалась в его голосе, была настолько концентрированной, что так и отравиться недолго. Даже Вольфрам притих, а Юури, смутившись, отстранился. И правда, чего это он, Гюнтер всегда был достаточно неуклюж, но при этом дожил до своих лет. Значит, и сейчас справится.
О том, какой приятный запах он ощутил, когда оказался рядом с Гюнтером, Юури предпочел не думать. Ему и раньше случалось вдыхать этот запах – например, когда Гюнтер объяснял ему новый материал, и они вместе склонялись над одной книгой, так, что едва лбами не сталкивались, или когда Гюнтер обнимал Юури. В последнее время Юури даже вырваться не особенно пытался, чем вызывал вспышки ревности со стороны Вольфрама. Впрочем, вспышки Вольфрама вызывало абсолютно все. О таких недаром говорят – к столбу приревнует. Трудно иметь друга, в присутствии которого даже столбам внимание уделять нельзя…
Впрочем, столбы Юури не интересовали. В отличие от Гюнтера. Чем же это от него пахнет? На парфюмерию не похоже, да и не пользуется ею Гюнтер – и без того красивый. Невероятно, неописуемо, не от мира сего. Вольфраму и не снилось – его привлекательность слишком агрессивна, им нельзя любоваться часами, как произведением искусства.
– Юу-тян! – размышления, которые Юури в последнее время все чаще пытался изгнать из своей головы, но которые лезли в нее все настойчивее, были прерваны самым бесцеремонным образом. В ванную на всех парах влетела мама, такая же опасно энергичная, как всегда. Наверняка услышала шум, который они тут подняли. Его, по правде, даже глухой бы услышал. – Добро пожа… О, вы с Кен-тяном сегодня не одни! – взгляд мамы безошибочно остановился на Конраде, после чего в ее глазах только что звездочки не зажглись. – Это вы! Как же давно я вас не видела!
– Всего-то неделю, – почти про себя заметил Юури – все равно его тут никто не слушал.
Вид Конрада всякий раз повергал Шибую Мико в чрезвычайно возбужденное состояние. Она разве что на месте не прыгала; Юури всякий раз ждал, что мама попросит у Конрада автограф. Все же «только мечник способен понять душу мечника», как вдохновенно вещала Мико, когда принималась рассуждать о своих успехах в фехтовании. А Конраду как раз не повезло быть мечником. Или повезло? Он всегда на редкость любезно улыбался маме Юури и без колебаний брался за все задания, которые она спешила взвалить на его плечи, начиная с прочистки ванной и заканчивая честными попытками вбить в необучаемого кем-либо кроме себя самого Шори основы фехтования.
«Если так пойдет дальше, мама скоро создаст фанклуб, – уныло подумал Юури. – Имени Конрада, как же иначе. Наделает его тайных фото и пойдет делиться с подругами, после чего они все дружно… брр».
– Госпожа Дженнифер, – Вольфрам тоже предпринял попытку напомнить о себе. Мама покосилась на него, рассеянно улыбнулась и вернулась взглядом к Конраду. Попутно ее взгляд скользнул по Шори, заставив того кое о чем вспомнить.
– Мама! – голос Шори едва ли не сорвался – дело почти неслыханное, но не тогда, когда речь идет о маме. – Сколько раз я просил тебя – не заходи в ванную, когда я принимаю душ!
– Шори, – рука Конрада легла на плечо Шори в успокаивающем жесте, – все в порядке, тебе совершенно нечего стыдиться.
Услышав такие знакомые интонации, Юури внутренне содрогнулся.
– Шо-тян! Называй меня «мамочка»! – мама надулась, но перевела взгляд на Конрада – и тут же расплылась в блаженной улыбке. – Ах, вы так промокли… Сейчас принесу полотенца и смену одежды.
– Мою одежду не неси! – воспротивился Шори. – Я же говорил тебе – не заходи без спросу в мою комнату!
– Но нашим гостям надо во что-то переодеться, – судя по тому, что взгляд мамы по-прежнему не отрывался от Конрада, под «гостями» она имела в виду одного-единственного гостя.
– Я сам дам ему, во что переодеться, – проворчал Шори.
– Какая обходительность, брат моего друга, – поддел молчавший дотоле Мурата.
– Помолчи, друг моего брата!
– В таком случае, Юури даст мне смену одежды! – вклинился Вольфрам.
– Не стоит так переживать, – сказал Мурата, – я знаю, где у Шибуи что лежит, так что в мокром виде вам, господин Бильфельд, ходить не придется…
Судя по тому, как живо шло их перекрестное общение, в Юури тут нужды не было никакой. Поэтому он счел за лучшее все же подать руку опасно покачивающемуся Гюнтеру… чтобы секунду спустя распластаться на полу, Гюнтером к этому самому полу прижатым.
– Юу-тян! – Шори отреагировал первым. К сожалению, под ноги ему, как выяснилось позднее, подвернулся тот же кусок мыла, на котором поскользнулся Гюнтер, так что Шори полетел носом вперед и наверняка бы этот самый нос расшиб, кабы не Конрад, крайне вовремя ухвативший брата Юури под мышки. К сожалению, по пути Конрад толкнул Вольфрама, а Вольфрам потерял равновесие, а Мико, бросившаяся Шори не помощь, наткнулась на Конрада…
В общем, о том, что Гюнтеру тоже неплохо бы переодеться, и что ему лучше всего подойдут вещи Шори (предложение мамы выдать Гюнтеру одно из ее платьев Юури всерьез рассматривать не стал), Юури вспомнил только минут через десять, когда Мурата давно утащил шипящего от боли в ушибленных местах Вольфрама в его, Юури, комнату, а не шипящий, но очень красноречиво морщащийся Конрад в компании по-прежнему раздетого Шори прошествовал наверх. В комнату самого Шори, естественно.
– Я не стою такого внимания с вашей стороны, – Гюнтер растерянно моргал. Он все еще чувствовал себя виноватым за то, что так неловко повалился на Юури и послужил причиной переполоха в ванной.
Юури активно замотал головой. Если тут и была чья-то вина, так только его. Он наверняка мог встать из-под Гюнтера быстрее – упал удачно, как раз на вымокший коврик. Словом, ничто не мешало Юури вовремя подняться и уберечь Шори от ненужного рывка.
Но, вот беда, от Гюнтера приятно пахло. И Юури не смог сдержаться – остался лежать, вдыхая этот запах.
– Не плачьте, Гюнтер, – вздохнул Юури. Предупреждение прозвучало очень кстати – обычно сдержанный, уверенный и хладнокровный, в обществе Юури Гюнтер зачастую проявлял себя как нежная ранимая душа. Ну чисто древнегреческий поэт – те, судя по обрывочным знаниям Юури, тоже могли заплакать в любой момент и своих слез не стыдились. – Больно видеть слезы на вашем прекрасном лице.
Заплакать Гюнтер не заплакал, зато с криком: «Ваше величество! Я так тронут» повис у Юури на шее. Отстранять его не хотелось совершенно. Стараясь, чтобы его не раскусили, Юури осторожно принюхался.
Запах был слишком приятным. Прямо голову кружил.
– Юу-тян, ты до сих пор не переоделся? – голос мамы заставил Юури кое-как высвободиться из объятий Гюнтера, извиниться за то, что даже гостю смену одежды не предоставил, и в спешном порядке ретироваться. А именно – двинуться в комнату Шори, за той самой вожделенной сменой.
Поднявшись по лестнице, Юури решительно потряс головой, тщетно пытаясь избавиться от мыслей о чересчур приятном запахе, и, забыв постучать, потянул за ручку двери.
Секундой позже его взору предстала немая сцена.
Конрад, чью одежду составляли только мокрые стринги, прижимал Шори к стенке. На Шори, в свою очередь, были штаны… с расстегнутой молнией.
А еще Конрад и Шори целовались. По-взрослому. Так, как сам Юури… как…
– Кхм, – Юури попробовал откашляться, но не был услышан.
Конрад прервал поцелуй, прижал губы к уху Шори, что-то шепча; тот издал странный звук и дернулся, но не так, чтобы вырваться. Да, вырываться он явно не собирался.
«Мой брат – гей, – в абсолютном шоке подумал Юури. – Погодите-погодите… Значит, Конрад тоже?! Так вот почему они такие… дружные в последнее время».
Дверь закрылась, не скрипнув. Юури решил, что, раз на него все равно не обратили внимания, за одеждой для Гюнтера можно будет зайти позднее. А пока… папин халат ему сосватать, что ли, тот, который мама купила за границей…

***

Увиденное в комнате Шори не шло у Юури из головы даже ночью. Поняв, что заснуть ему не суждено (тем более что припершийся в комнату Юури Вольфрам немедленно завалился на его постель и вытянулся на ней по диагонали, напрочь спихивая законного владельца), Юури решил прогуляться. Вольфрам, который недовольно захрапел, когда Юури поднялся, успокоился, стоило подсунуть ему под бок освободившуюся подушку. Судя по наблюдениям двадцать седьмого мао Шин-Макоку, Вольфрам терпеть не мог спать в одиночестве. Наверное, раньше он засыпал в одной кровати с матерью. Теперь, когда «вырос», делать так не мог. Вот и приходил к своему первому настоящему другу под бок. Так что Гюнтер возмущался совершенно зря, Вольфрам ни в коем разе не мог развратить Юури…
Хотя кто его знает, с такими-то родственничками. Одна госпожа Шерри чего стоит… Или Конрад, кто бы мог подумать.
Печально покачав головой, Юури выскользнул из своей комнаты.
По пути к входной двери он честно старался не прислушиваться, что сейчас происходит в комнате Шори.
Снаружи было на удивление светло. Давно Юури не видел такого ясного неба. Столько звезд… в Шин-Макоку они совсем другие. И созвездия не такие.
– Ваше величество? – голос Гюнтера заставил Юури подпрыгнуть на месте. – Что вы делаете здесь в столь поздний час?
– А вы? – нашелся с ответом Юури.
– Не могу уснуть, – пожаловался Гюнтер. – В такие прекрасные ночи мне всегда не спится… Кажется, что если я засну, то пропущу нечто чрезвычайно важное. Возможность стать ближе к первоначальному замыслу Создателя… Или возможность почувствовать себя частью нашей бескрайней Вселенной.
– А-а, – с уважением протянул Юури.
– Ваш мир прекрасен, ваше величество, – Гюнтер мечтательно смотрел в звездное небо. – Не менее, чем наш, хотя и по-другому… Неудивительно – это ведь ваш мир. Ему полагается быть совершенно особенным.
– Вы… считаете меня особенным? – от волнения слова застревали у Юури в горле. Вдохновенное лицо Гюнтера было прекрасно до такой степени, что Юури, которого никогда не восхищала красота других парней (обычно вместо этого она задевала его за живое), невольно залюбовался. Существует тип внешней привлекательности, заставляющий всех, как мужчин, так и женщин, задержать дыхание; именно такой была красота Гюнтера.
– Вы – совершенно особенный, – вопреки обыкновенным восторженным крикам, на этот раз Гюнтер говорил очень спокойно, убежденно. Будто в звездном сиянии объединились, наконец, две половинки его противоречивого «я». – Таких, как вы, никогда не было и не будет. Прекрасный сококу; лучший мао в истории, правящий честно и справедливо… Добрый ко всем в одинаковой мере: к врагам и друзьям, людям и мазоку, убийцам и лекарям, мужчинам и женщинам, своим и чужим, близким и далеким… советникам и политическим противникам. Вы не знаете разделения на правых и виноватых, ваше величество, вы готовы понять каждого, но не каждого можете принять. Вы холодный и теплый, твердый и мягкий одновременно… Я с радостью отдам за вас жизнь, – кажется, Гюнтер понял, что сказал слишком многое.
Он говорил искренне.
Он восхищался.
Нет, даже не так. Он…
– Я не думал, что ты… настолько серьезен, Гюнтер, – признался Юури. На «ты» он перешел, по-видимому, от волнения. Спохватился – но было поздно. – Знаешь, когда я увидел, как ты восхищаешься Муратой… Который такой же сококу, как и я… Я подумал… Мне было неприятно, – сумбурно выдал Юури. Он подозревал, что несет страшную околесицу, но поворачивать назад было поздно. Гюнтер стоял рядом, и они смотрели на звезды, и дразнил ноздри тот самый дивный запах. Наверное, так пахнут волосы Гюнтера, подумал Юури и сам себе ужаснулся.
– Кем бы я ни восхищался, мое сердце всегда будет принадлежать только вам, ваше величество, – прочувствованно изрек Гюнтер. И, чтобы не затягивать воцарившуюся паузу, развернулся, намереваясь вернуться в дом.
Юури сам не понял, как так получилось. Он хотел просто остановить Гюнтера, сказать, что… сказать…
Да, за руку его взять Юури намеревался. Но вот прижимать к стенке и целовать – нет, конечно же, это все дурное влияние Конрада и Шори, достали, со своей опекой достали, все за него решили, не могут понять, что он хочет решать сам, что он всегда…
Потом Юури подумал, что на вкус Гюнтер еще лучше, чем можно было предположить, вдыхая его запах, после – что из Конрада учитель ничуть не худший, чем из самого Гюнтера, хотя учит он скорее своим личным примером, и что надо бы поблагодарить его при оказии.
А потом нужды в том, чтобы думать, не осталось. Важнее было чувствовать, целовать, прикасаться, и, хотя получалось у Юури наверняка неумело, Гюнтер отстранил его далеко не сразу.
Что, по крайней мере, свидетельствовало о том, что Юури не был ему неприятен.

***

– Юу-тян, да ты прямо сияешь, – сообщила мама на следующий день. – Влюбился небось.
Юури вспыхнул:
– Мама!
Украдкой покосился на Гюнтера, который сиял не в пример ярче и уже несколько раз напрочь игнорировал обращенные к нему вопросы. Время от времени Гюнтер и Юури обменивались улыбками, настолько пугающе искренними, что удивительно, как остальные не начали спрашивать что-то вроде: «А мы вам не мешаем?».
Впрочем, остальным было не до того. Шори с мрачным видом жевал тост. Выглядел он так, будто не спал всю ночь, и Юури даже боялся предполагать, по каким именно причинам. Мысль «Мой брат – гей» по непостижимым причинам оставалась более пугающей, чем «Я – гей».
Вольфрам выглядел еще мрачнее. В ответ на вопрос Конрада он поведал всем о своих страшных снах, в которых спящий рядом Юури превращался в гигантскую подушку, наваливавшуюся на Вольфрама сверху и грозящую его придушить. Юури почувствовал неясные угрызения совести. Бедняга Вольфрам так и спал с подушкой под боком всю ночь – Юури и Гюнтер торчали снаружи до утра, любуясь на звезды, целуясь и болтая о высоком попеременно. Как ни странно, не выспавшимся после этого Юури себя не чувствовал.
Конрад казался очень бодрым, непринужденно вставлял реплики в веселую болтовню мамы – с большим успехом, чем сидевший рядом с ней сонно моргающий папа, – и будто не замечал, что Юури избегает встречаться с ним взглядом.
Однако чему быть, того не миновать – в конце концов их взгляды все-таки пересеклись.
Конрад слегка улыбнулся Юури… и заговорщицки подмигнул.
Тот немедленно уткнулся взглядом в тарелку, покраснев до кончиков ушей.
Нет, Шори, конечно, не знал, что Юури видел его и Конрада. Но вот Конрад – несомненно. Юури ничуть не удивился бы, узнав, что Конрад все это и подстроил. А значит, они с Гюнтером тоже…
Переведя взгляд на пребывающего в нирване Гюнтера и не сумев сдержать глупейшую улыбку, Юури подумал: все-таки иногда опека приходится кстати.
И думал так ровно до того, как Шори выудил у него из тарелки «чрезвычайно вредную для Юу-тяна» колбаску.

@темы: Фанфики

---

Якори.

[Laora]

Название: Якори
Автор:  Laora
Бета:  Диана*
Размер: драббл, 289 слов
Пейринг/Персонажи: Гвендаль, Конрад
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: R
Примечания: возможен ООС
Краткое содержание: В первый раз это чувство приходит в детстве

В первый раз это чувство приходит в детстве. В детстве для мазоку, по крайней мере.
Тогда на Гвендаля натыкается убегавший от кого-то Конрат. Он отлетел бы после столкновения, не удержи Гвендаль его за плечи; одежда Конрата разорвана, сам он выглядит изрядно вывалянным в пыли, а на руках Гвендаля остается что-то тягучее, липкое и мерзко пахнущее.
Слюна? Кто-то плевал в его брата, потому что тот — полукровка? Или…
Гвендаль достаточно взрослый, чтобы понимать некоторые вещи, и мысли, пришедшие на ум, ему очень не нравятся. Конрат — беззащитный мальчишка, да еще наполовину человек, и он всегда убегает, когда ему вздумается, и никто не знает, что он сын королевы, а значит…
От этих мыслей все и происходит. Гвендаля перемыкает, как один из множества приборов Аниссины. Он чувствует, что сейчас может убить, а перед глазами одна за другой проносятся страшные картины: он находит обидчиков Конрата и заставляет их на коленях молить о прощении, а потом перерезает первому горло, так, что в раскрытой ране виднеется позвоночник, а второго ранит в живот — о, это очень нелегкая смерть, — а третьего…
— Гвен, — Конрат смотрит на него снизу вверх, — ты бы лучше меня отпустил. А не то…
Он предупреждает слишком поздно: вылетевшие из-за поворота собаки сбивают с ног их обоих, и принимаются лизать, виляя хвостами, и норовят вытащить из одежды, не зацепляя острыми зубами кожу — Конрат, оказывается, хорошо ладит с животными.
Во второй раз причиной всему Дан Хири Веллер. Гвендаль стал старше, теперь он может дать имя своему чувству: это желание убивать. И его необходимо взять под контроль, чем быстрее, тем лучше.
Вязальные уроки Аниссины становятся хорошим подспорьем. Они как якори. Еще помогают милые вещи, вроде игрушек: глядя на них, Гвендаль избавляется от недостойных желаний.
Вроде желания свернуть шею новому мао, который цепляется за Конрата не хуже собак из полузабытого детства.

@темы: Фанфики

---

Лицом к лицу.

[Laora]

Название: Лицом к лицу
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: миди, 5697 слов
Пейринг: Конрад/Юури, Конрад/Джулия, намеки на Мао/Джулия
Категория: слэш, гет
Жанр: ангст, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В день своего рождения Юури готовит Конраду подарок, но настоящий сюрприз им обоим преподносит Джулия
Примечание: все персонажи являются совершеннолетними
Задание: У главного героя начинает проявляться синдром множественной личности (статья в wiki). Как же ему приходится уживаться со всеми версиями самого себя.

– Спит, – сказал Мао. Он сидел в позе лотоса, закрыв глаза и не шевелясь; окружающий мир тек сквозь него, размеренно и плавно.
– Спит, – отозвалась Сюзанна-Джулия, статная девушка, стоявшая спиной к спине с Мао; он не видел ее. Она не видела его.
Зато они оба слышали.
Широко распахнутые синие глаза Сюзанны-Джулии видели немногим больше, чем закрытые черные, с вертикальными зрачками, глаза Мао.
При жизни Джулия была слепой и могла ориентироваться только по теням. Надо сказать, она не чувствовала себя из-за этого дефектной и униженной, несправедливо обойденной судьбой. Джулия никогда не винила никого в своей врожденной слепоте и не считала себя из-за этого ущербной. Она полагала: каждому дано ровно столько, сколько нужно, нелепо досадовать на мировую несправедливость. Лучше использовать то, что у тебя есть, и, желательно, во благо.
Сюзанна-Джулия не видела того, что видели все; зато скрытое для остальных было открыто ее взгляду. Она безошибочно схватывала суть живых существ и явлений, и, предпочитая видеть в них лучшее, с печалью склоняла голову, когда происходило худшее, то, чего она остановить не могла.
Сюзанна-Джулия была прозорлива.
Она могла сказать, к каким последствиям приведет то или иное ее собственное действие; она не искала легких путей и не могла никому объяснить скрытую подоплеку того, что делала. Они бы не поняли. Никто из ее друзей и близких не обладал таким взглядом, как у нее. Никто не мог решать за нее; потому она предпочла решить за них.
Мао отличался от нее, как день от ночи. Если Сюзанна-Джулия сознательно отсекала эмоции, как чужие, так и свои собственные, ведь, подчинившись им, не смогла бы делать то, что должно, то Мао только благодаря эмоциям существовал. Он открывал глаза, когда Юури чувствовал гнев.
– Он слабее нас обоих, – сказал Мао. Не оборачиваясь, он знал, что Джулия улыбается. За долгое время их относительно мирного сосуществования он успел к ней привыкнуть и теперь чувствовал едва ли не лучше, чем себя.
В определенном смысле она и была – он.
Появись у Мао и Сюзанны-Джулии еще какой-нибудь нежелательный сосед, они немедленно скооперировались бы, сначала анализируя его природу, а потом и вышвырнули бы, сочти они его бесполезным или даже вредным для сознания основного хозяина. При условии, что сам хозяин не счел бы иначе.
А от Юури всего можно было ожидать.
Впрочем, Мао и о самом Юури частенько отзывался как о существе бесполезном. Что не мешало ему всякий раз исправно приходить «хозяину» на помощь – дескать, сам тот, такой бесполезный, никак не справится.
– Нерешительный слабак, – добавил Мао. Слова прозвучали почти ласково – в состоянии расслабленной медитации Мао не мог испытывать гнев.
– Ты сейчас мне кого-то очень напоминаешь, – заметила Джулия.
Мао услышал скрытый смех в ее голосе и нахмурился:
– Но насчет «слабака» тот самоуверенный сопляк не так уж и не прав. Оказаться помолвленным с парнем! Какой позор. Давно следовало бы отказать и завести себе гарем из соблазнительных красоток. Или и вовсе направиться на войну, раз ему не до красоток, в силу возраста.
– Не хмурься, – так же, не оборачиваясь, посоветовала Джулия. – Тебе не идет.
– Не указывай мне, женщина, – мирным голосом отозвался Мао. – Он и так щадит своих смертельных врагов направо и налево – твое влияние, не иначе.
– Он поступает по зову собственного сердца, не задумываясь о том, что будет дальше, – непонятно было, то ли возразила Джулия Мао, то ли согласилась с ним. Он и не пытался понять. Он просто чувствовал. – Я никогда не могла так. Он – может.
Мао с сомнением хмыкнул.
– Послушать тебя, так мы ему и вовсе не нужны.
– А мы и не нужны, – согласилась Джулия. – Он прибегает к нашей помощи только в критических ситуациях. К счастью, сейчас у него все наладилось, вот и нужда в нас отпала.
– Говорю же – на войну ему пора, – пробормотал Мао, – иначе, того и гляди, мы вовсе исчезнем.
– Это бы ты сделал, доведись тебе на время стать его основной личностью? – в голосе Джулии чувствовалось явственное неодобрение. – Развязал бы войну?
Мао промолчал. Задумайся он всерьез о войне – придется схватиться с Сюзанной-Джулией, принципиальной пацифисткой, не на жизнь, а на смерть. А этого Мао не хотел. И вовсе не потому, что боялся проиграть. Бесшабашная сущность Мао не знала страха и предпочла бы честное поражение нечестной победе… вот только к уважению, которое Мао испытывал к Сюзанне-Джулии, примешивались другие чувства.
При всей своей воинственности против Джулии Мао бы не пошел. Раз она не желает войны – значит, войны не будет. А вовсе не из-за того, что там хочет или чего не хочет основная личность. У этого Юури с желаниями семь пятниц на неделе; притворяется милым и отзывчивым, а на деле тот еще агрессор. Мао мог сказать об этом с уверенностью – он ведь, в конце концов, был той самой агрессорской, запрятанной подальше, частью Юури.
Джулия же была предыдущей инкарнацией Юури, со всеми вытекающими – начиная с того, что лично знала большинство теперешних знакомых Юури, и заканчивая тем, что обставила свою смерть определенным образом, изначально обеспечив Юури надежную защиту. Она говорила об этом как о «судьбе», Мао же во всем виделись женские интриги и гипертрофированная жертвенность, а еще – склонность с невероятным упорством вредить собственному счастью. Просто потому, что быть счастливой в случае Джулии якобы равнялось чему-то «неправильному», и вообще, «тогда было бы разбито гораздо больше сердец». «Пока ты счастлив, счастливы все вокруг», – любила говаривать Джулия и, когда точно поняла, что счастливой быть не сможет, попросту умерла. Попутно, конечно же, невероятно всех осчастливив.
Окажись Мао в нужное время в нужном месте, он бы силой устроил личное счастье глупой женщины, и плевать на последствия. Эгоист и вершитель чужих судеб, Мао, как настоящий король демонов, чихать хотел на последствия.
Ирония заключалась в том, что, обрети Джулия свое счастье, никакого Мао не было бы. Да и Юури не было бы тоже – не в теперешнем виде, во всяком случае.
– Нет, – наконец ответил Мао. – Я бы позаботился о гареме из красоток. Иначе в скором времени это грозит перерасти в настоящую проблему. И ведь сам он даже ни одной служанке намекнуть не решится! Тоже мне, король.
Теперь хмыкнула Джулия. В высшей мере загадочно.
– Объясни, – раздраженно потребовал Мао. Он терпеть не мог, когда эта женщина начинала вести себя так, будто все на свете знает. Именно излишнее знание и было причиной всех ее проблем.
– Он справится сам, – ответила Джулия, – или самостоятельно обратится к кому-то из нас за помощью. Когда придет время.
– Под «кем-то» ты имеешь в виду себя? – ровным голосом предположил Мао. Джулия промолчала, и ему оставалось только вздохнуть: – Иногда я жалею, что не могу посмотреть тебе в глаза, женщина.
К его удивлению, Джулия откликнулась:
– Нам с тобой нельзя встречаться так… лицом к лицу. Для этого мы слишком разные.
– Последствия, опять последствия, – буркнул Мао.
После его слов в сознании спящего Юури воцарилась тишина.

***

Идея отметить день рождения Конрада принадлежала Юури. В этом как раз не было ничего удивительного – любому мазоку, ориентирующемуся в теме хоть немного лучше, она показалась бы дурацкой с самого начала. Юури, однако, идею празднования не оставил и не передумал, даже наткнувшись на целый букет затруднений.
Первое и самое капитальное касалось календарной даты. Юури понятия не имел, когда у Конрада день рождения, а спросить, ясное дело, стеснялся. Да и чего спрашивать – увильнет, как всегда, когда дело касается его прошлого. Удивительно, но при том, что Конрад всегда терпеливо выслушивал все словесные излияния Юури, начиная с жалоб на Шори и заканчивая рефлексиями по поводу правильности его, Юури, действий, о себе второй сын экс-мао как-то не распространялся. Автобиографические сведения из него было клещами не вытянуть. Все, что Юури знал о прошлом Конрада, он узнавал от других, по крупице, по штриху. Штрихи складывались в совершенно фантастическую картину, плохо совместимую с нынешним поведением Конрада, который в настоящий момент больше смахивал на преуспевающего подросткового психолога с титулом чемпиона мира по фехтованию, а не на героя нации, донельзя мрачного, пессимистичного и вообще обиженного жизнью.
Добросовестно опросив Йозака (которому «капитан никогда не сообщал подробности из своей личной жизни»), Гюнтера (который очень удивился, услышав о том, что у Конрада вообще есть день рождения, и чуть не задушил Юури в объятиях, ибо «сердце его величества воистину велико и в нем есть место для всех»), Гизелу (которая покачала головой и заметила, что «об этом могла знать только Джулия») и, разумеется, совершенно случайно встреченного в околицах Шин-Макоку Адальберта (который зачем-то затащил Юури в ближайшую пещеру и думал там часа два, не меньше, чтобы потом изречь: «Понятия не имею»), Юури все же решился обратиться за помощью к ближайшим родственникам Конрада. Госпожи Шерри в Шин-Макоку не было, к Гвендалю Юури подходить не рискнул (особенно после того, как тот наткнулся на Юури и Адальберта в пещере и чуть не устроил в этой самой пещере обвал, углядев в невинных расспросах похищение короля, не больше, не меньше)… Оставался только Вольфрам.
Реакция Вольфрама оказалась на диво непредсказуемой. Перебесившись по поводу того, что Юури интересуется днем рождения Конрада, а не его, Вольфрама, третий сын экс-мао вдруг опечалился и, созерцая пол под своими ногами, сообщил: брат никогда ему о своем дне рождения не говорил. Более того, у Конрада, кажется, не так давно юбилей был – сто лет, уважительная дата… Но он даже не разрешил себя поздравить.
– Сто лет, – задумался Юури, – это в пересчете на земной возраст лет двадцать, получается? Или двадцать пять?
Вольфрам проворчал что-то неразборчивое, и тут до Юури дошло:
– Погоди, так ты… пытался его поздравить?
– Ничего я не пытался! – Вольфрам вскинул на Юури рассерженный взгляд. – Больно это мне надо, его поздравлять! Все давно знают, что он против! И вообще, я без понятия, когда он родился! Просто он… всегда меня поздравляет…
Так Юури столкнулся со вторым затруднением.
Вообще-то, у него на родине, в Японии, день рождения тоже обычно не отмечали, в отличие от, скажем, годовщины свадьбы. Но в Шин-Макоку бытовали иные традиции. После пышного празднества, устроенного на день рождения Греты (во время которого Риндзи фон Винкотт вконец затерроризировал несчастного Гюнтера, а юная Беатрис из Кабалькады добилась от мао очередного танца), Юури окончательно в этом убедился.
– Так давай поздравим Конрада вместе, – предложил он, глядя на вконец смущенного Вольфрама. – На мой день рождения. Конрад же сам говорил, что в тот день будто родился заново.
– Это правда, – встрепенулся Вольфрам, – что-то такое он говорил. Знаешь… Как я слышал, он был и рядом с моей матерью, когда я родился. Сразу после рождения она передала меня ему, и мне говорили, будто он держал меня очень бережно, чтобы не уронить. Чего улыбаешься?!
Юури моментально убрал с лица идиотскую улыбку, которая появлялась там всякий раз, когда в Вольфраме просыпался комплекс младшего брата. Мимоходом подумал, что рядом с его матерью Конрад не остался и его рождения не дождался – Мико часто потом жаловалась по этому поводу. Юури же иногда казалось, будто он знает, почему Конрад поступил именно так.
«Не хотел воспринимать тебя как младшего брата», – проскользнула мысль, звучавшая будто извне; Юури вздрогнул. Ему на мгновение показалось: что-то холодное коснулось щеки, как память о прошлом, и в ту же секунду мир вокруг утратил свои очертания.
Юури моргнул, и странное ощущение пропало без следа.
– И он вряд ли посмеет отказаться от праздника, если этот праздник станет подарком от тебя, – ворчание Вольфрама вернуло Юури в реальность. – Конрад тебе ни в чем не может отказать, ты, слабак…
Юури глубоко вздохнул.
Теперь, когда с первыми двумя затруднениями он справился, оставалось последнее; всего-то и требовалось, что уговорить остальных присоединиться к их с Вольфрамом затее. И желательно побыстрее – пока Конрад из своей дипломатической поездки не вернулся.

***

– А… А… Адальберт?! – у Гюнтера, казалось, слов не было.
– Ну он же все равно недалеко от Шин-Макоку бродит, – развел руками Юури, – так пусть в гости забредает. Я его приглашаю.
– Ваше величество…
– Я знаю, что Гвендаль против, – часто моргая, Юури смотрел на Гюнтера, – сегодня ему то и дело хотелось прищуриться. Контуры всего вокруг расплывались и смазывались – в последнее время Юури и впрямь слишком много времени проводил за бумагами, далеко не всегда государственными. Он даже представить не мог, как это сложно – организовать два дня рождения одновременно. Над одним списком приглашенных пришлось биться целую ночь.
«Так и зрение посадить недолго, – думал Юури. – И как Гвендаль с Гюнтером справляются?»
– Но я верю, что Адальберт… – Юури моргнул в очередной раз.
Когда он открыл глаза, Гюнтера рядом с ним уже не было.
– Как он быстро ушел, – удивленно заметил Юури. – Наверное, мне не удалось его убедить. Но Адальберт и правда очень нужен Шин-Макоку. Он неплохой человек… то есть мазоку… и его голос на Совете... Не то.
Юури потряс головой. Все, что касалось Совета Десяти, было для него загадкой, несмотря на попытки наставников и товарищей просветить его хоть немного в данном вопросе. Кроме того, подумав, что Адальберт «неплохой», Юури неожиданно вспомнил то, чего помнить никак не мог. Негромкий, чрезвычайно расслабленный голос Адальберта, рассказывающего о чем-то несерьезном, дрожание теней перед глазами и смех… их общий смех.
«Мой и Адальберта? – в шоке подумал Юури. – Но мы же с ним никогда… не поступали так, как с Конрадом, у меня ложные воспоминания, караул!»
Прислонившись к стене и постояв так какое-то время, Юури неожиданно почувствовал, что уплывает. В этом как раз ничего странного не было, в отличие от ложных воспоминаний; подобное «уплывание» случалось и раньше, например, когда Юури становился Мао… или когда как-то раз заглянул в демоническое зеркало Макё… или…

***

– Ты что творишь, женщина? – поинтересовался Мао. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами, спиной к Сюзанне-Джулии, но его голос звучал совершенно иначе. С чуть ворчливым умиротворением недавней медитации было покончено. Мао казался раздраженным. – Сама же сказала, что не будешь вмешиваться в его личные отношения, пока он к нам сам не обратится. Хотя так можно очень долго ждать, между прочим. Решительности в нем ни на грош, когда речь идет о нем самом. Я давно тебе предлагаю – давай объединимся и хоть как-то на него повлияем, будет же из-за пустяков страдать всю жизнь, а там и умрет ни за что, как ты.
– Обесценивая то, за что я умерла, ты обесцениваешь и то, ради чего жила, – мягко упрекнула Джулия.
Какое-то время они оба молчали.
Потом Мао сказал:
– Прости. Твой поступок всегда вызывал во мне восхищение.
– Тогда почему ты всякий раз называешь его глупым? – Джулия действительно хотела знать. За то время, которое они существовали рядом, Джулия научилась чувствовать Мао – так же безошибочно, как он ее.
К пониманию друг друга это их, однако, не приблизило. Тут даже иллюзии понимания не было, как у Джулии с Адальбертом когда-то… Что уж говорить о молчаливом принятии друг друга, которое в свое время объединяло Сюзанну-Джулию фон Винкотт и Конрада Веллера.
Мао и Джулия не понимали – угадывали. Они и правда были слишком разными.
– Потому что ты от всего отказалась, – ответил Мао. – Даже от себя. Ты и сейчас есть больше по случайности. Этот твой Адальберт никак не хотел тебя отпускать. Он разрушил перегородку в сознании этого нерешительного… – Мао вовремя осекся, – ту, которая отделяла его память от памяти прошлых жизней. А первой из этих прошлых жизней была ты. Глупец Адальберт, он даже не понимал, что творит. Подсознательное желание, ха! Он-то думал, что Юури просто вспомнит язык мазоку. Если бы не наши с тобой усилия, он бы не только тебя, а и всех, кто там до тебя был, пробудил бы.
Джулия кивнула. Тогда им с Мао, немного шокированным после встречи со второй альтернативной личностью Юури, и впрямь пришлось попотеть. Пробудись другие инкарнации Юури, и у его окружающих возникло бы немало проблем.
– Адальберт и сейчас живет прошлым, – тихо добавила Джулия. – Он видит в Юури меня. Он защищает Юури, потому что у того моя душа. Знаешь, я совсем не собиралась соглашаться вместо Юури на то, чтобы втайне от охраны пробраться в ту пещеру. И выкладывать Гюнтеру свои соображения насчет необходимости Адальберта – тоже. Просто… Он ведь не сдается, Адальберт. Он всегда был очень настойчив, и я не могу… ранить его.
– Тоже мне, ранимый, – хмыкнул Мао. Джулия почти видела его напряженную спину. – Я так понимаю, дело не в тебе, а в этой ослабленной перегородке. Мы не смогли залатать ее до конца. Поэтому ты здесь. Поэтому, увидев этого Адальберта, начинаешь немедленно жалеть его и заступаться, расшатывая поврежденную перегородку еще сильнее.
– Мы смогли бы вернуть ее на место, – возразила Джулия, – но ты почему-то не хочешь. А без твоей помощи я не могу… уйти.
Мао фыркнул. Потом негромко сказал:
– Жаль, что я не могу увидеть твое лицо, женщина. Если бы ты тогда осталась жить, не стала жертвовать собой…
– Мы бы вообще не встретились.
– Твоя правда.

***

...Она не хотела, чтобы отец выдал ее замуж за первого встречного. Слепая и оттого еще более не такая, как все, она боялась всю жизнь провести рядом с мазоку, с которым даже поговорить откровенно не сможет. Она знала достаточно таких примеров; не видя, она слышала, как муж и жена, к которым на прием была приглашена ее семья, вполголоса обмениваются упреками. Они совсем друг друга не слушали, им было главнее – чтобы побольнее, и, испугавшись, она сбежала с того приема и с тех пор старалась не присутствовать на общественных мероприятиях. Возможно, с ее стороны это было нечестно – бежать от своего страха.
Но она точно знала: так будет лучше. Она, в отличие от остальных, знала, как те муж и жена по-настоящему относятся друг к другу; не видя, она видела. А видящие – неудобные гости на любом приеме. Ни себе, ни другим; она тогда не знала, что может быть иначе. Те, другие приемы… у госпожи Шерри… с Аниссиной… с Гизелой… гораздо позже.
Но тогда она не знала.
Она убегала с приемов, предпочитая заниматься чем-нибудь другим, и однажды, сбежав с очередного, повстречала Адальберта фон Грантца.
Адальберт отличался от известных ей аристократов как полевой цветок от целой оранжереи изнеженных растений; простой и грубоватый, он показался ей лучом солнца, прорвавшимся в душную пыльную комнату. С ним можно было говорить, не задумываясь о последствиях, о том, какой эффект произведет то или иное слово, и она позволила себе быть откровенной. Она смеялась вместе с ним, – он это умел, как она, наслаждаться простыми радостями жизни.
Он был ее другом.
Испуганная приближающейся помолвкой, она обратилась к нему как к другу. Она просила его о защите, о помощи – и, конечно, он не смог ей отказать. Но не потому, что относился к ней как к другу.
В том, что касалось Адальберта, она повела себя как самая настоящая слепая.
Едва ли не в первый раз она позволила себе не задумываться над последствиями собственных действий – и потом эта небрежность ударила по ней с десятикратной силой…
…Юури кое-как отлепился от стенки. Воспоминания, которые только что всплыли в его сознании, не принадлежали ему. И одновременно – принадлежали. С некоторым замешательством Юури понял, что уже не может провести между «своим» и «чужим» четкую грань. Эта грань размылась… прямо как то, что он сейчас видел. Сфокусировать взгляд на чем-либо рядом не удавалось; а ведь что-то похожее уже случалось, вдруг вспомнил Юури. Раньше он уже вспоминал то, чего не мог помнить. Например, Конрада… в Храме Истинного Короля. Голос Ульрике, доносящийся будто со стороны, и Конрад – такой, каким его теперь не увидишь. Таким он был прямо перед памятным сражением, после которого прославился как Руттенбергский лев – предприняв путешествие в прошлое посредством Макё, Юури видел, – таким, наверное, был и после. «Никто не будет плакать о нем так, как ты», – говорила Сюзанна-Джулия, и обнимала его, Юури, – Конрада она обнять не могла, странная, почти болезненная мысль, и к чему вообще, Юури же знает, что они были просто друзьями…
А Адальберт был женихом Сюзанны-Джулии. Правда, она воспринимала его иначе. Как друга. Если воспоминания, которые только что видел Юури, принадлежали не ему, тогда…
Тогда это воспоминания Джулии.
Проведя рукой по стене и почувствовав холод отполированных камней, Юури облегченно вздохнул.
К нему наконец вернулось нормальное зрение.

***

– А теперь играем в прятки! – объявила госпожа Шерри.
Юури, как раз собиравшийся дать условный сигнал, который возвестит сообщникам, что пора бы и Конрада поздравлять, мысленно застонал. Не успели друзья и соратники толком поздравить его самого, как в тронном зале откуда-то объявилась блудная экс-мао. Сообщив, что просто не могла пропустить день рождения его величества, и пообещав вручить ему свой подарок «позже, наедине» (Вольфрам сразу вспыхнул и начал шипеть, как масло на сковородке), великолепная Шерри сходу предложила всем присутствующим развлечься не по-детски. То есть поиграть в прятки.
Возмущение немногочисленных мазоку, которые не умели прятаться, было подавлено нездоровым оживлением большинства.
– Правила очень просты, – тем временем объявила госпожа Шерри, – по моему сигналу во всем замке гаснет свет. После этого у вас есть пять минут на то, чтобы спрятаться. Потом все принимаются искать друг друга! Кого найдете первым – тот и станет вашим партнером… по танцам! Я с охраной останусь здесь и буду по всей строгости судить танцующие пары. Победители получат приз! – Шерри лукаво подмигнула.
– Подожди, мама, – начал было Конрад, – это не лучшая идея, сегодня в замке есть посторонние…
Под посторонними он, видимо, имел в виду Адальберта, прислонившегося к колонне неподалеку. Вокруг колонны стражи было видимо-невидимо, и где-то рядом Юури, кажется, пару раз видел особо бдительного Йозака, по случаю праздника облаченного в лучшее из своих платьев. Похоже, Йозак был далеко не против подраться с Адальбертом. Тот, однако, к драке не стремился, просто тихо-мирно стоял у колонны и время от времени метал на Юури пронзительные взгляды, от которых мао непроизвольная дрожь пробирала. Хорошо, что Конрад рядом.
Тем не менее, Адальберта по неизвестной причине было жалко.
«Он очень раним. Та просьба была ошибкой. Я не поняла его чувств. Я в ответе перед ним. Так будет лучше».
Юури решительно потряс головой, будто надеялся, что таким образом сможет избавиться от чужих мыслей. Он честно хотел сказать Конраду… Вольфраму… хоть кому-нибудь, хотел признаться, что с ним происходит что-то странное, но времени до дня рождения оставалось всего ничего, а Джулия, если это и правда была она, больше никак себя не проявляла, и Юури забыл.
Теперь он жалел об этом.
– Погасить свет! – велела Шерри-сама. Не было похоже, что она собирается слушать Конрада. – И пусть удача улыбнется влюбленным!
«Лучше всего как можно скорее подойти к Адальберту, – подумал Юури. – Я в ответе перед ним».
И тут же понял, что это – не его мысль.
Свет в зале погас; Юури бросился наутек. Адальберт – это еще полбеды; хуже будет, если его сцапает Вольфрам. Совместный урок танцев, после которого и у Юури, и у Вольфрама ужасно болели отдавленные ноги, подсказывал, что кому-кому, а им точно лучше не танцевать в паре…
Юури до сих пор не слишком хорошо ориентировался в собственном замке, а потому бежал, спотыкаясь и налетая на все подряд в кромешной темноте, пока глаза не привыкли к ней хотя бы немного. А ведь многие мазоку видят ночью гораздо лучше него… Да и потом, наверняка кто-то из них будет подсвечивать себе с помощью магии, хотя бы тот же самый Вольфрам. Так что наверняка придется кому-то отдавливать ноги… Ох уж эти сумасбродные идеи госпожи Шерри.
А самое главное – он так и не сумел поздравить Конрада.
Юури не мог даже приблизительно сказать, где находится, когда опять почувствовал, что «уплывает».
…Она считала себя счастливой. Она скоро должна была выйти замуж, и Адальберт фон Грантц был тем, бок-о-бок с кем она смогла бы прожить сколько угодно лет.
Она выбирала ткань для своего свадебного платья, когда услышала имя Конрада Веллера; когда почувствовала его присутствие.
Она имела право не вставать во время их знакомства, но не смогла не встать.
Ей не потребовалась чужая помощь, чтобы подойти к нему. Она шла так легко, как никогда в жизни; захоти она остановиться – не смогла бы. Ей казалось, что она идет по невидимой нити; ей казалось, что в первый раз в жизни она видит.
Когда она услышала голос Конрада Веллера, то уже знала, какой это будет голос. Когда он поцеловал ей руку, она захотела провести пальцами по его лицу – чтобы убедиться в том, что он выглядит именно так, каким она его представила.
С Адальбертом такого желания не возникало никогда.
Адальберт был полевым цветком, который сам за себя в ответе; Конрад казался ей цветком из оранжереи, который вынесли во двор и сказали: приживайся.
Обрезанные небрежной рукой листья, оборванные из баловства лепестки: приживайся. Если сможешь.
И всегда помни о своем долге.
Адальберт был одиноким лучом солнца, пробившимся сквозь зазор между оконными ставнями; Конрад заставил ее поверить, что окна нет, и ставен – что она стоит на открытом пространстве и полной грудью вдыхает запах луговых трав; что она сама – солнце.
С Адальбертом она была слепа, хотя думала, что все предвидела.
С Конрадом была зрячей. Хотя ей отчаянно хотелось ослепнуть.
Она с первой встречи поняла: нет. Ей нельзя улыбаться ему в ответ на улыбку, которой не видела, до которой при желании могла дотянуться кончиками пальцев; нельзя позволять ему задержать ее руку в своей; нельзя оставаться с ним наедине.
Иначе он рано или поздно скажет ей: давай убежим. От долга, от обязательств, от давления, всего того, что я ненавижу, что вяжет меня по рукам и ногам, ты ведь тоже не рада от этого, так давай убежим, вместе, ты и я, что нам до того, как они будут жить без нас?
Он скажет – а она не сможет ответить «нет». Не потому, что чувствует долг, как перед Адальбертом, – как раз наоборот.
Потому что это то, чего она на самом деле всегда хотела.
Потому что вместе с ним ей не страшно бежать хоть на край света.
Последствия такого шага будут ужасны. Думать только о себе… быть настолько эгоистичной… ранить Адальберта, расстроить судьбы многих других…
Она видела дальше, чем когда-либо. Она не могла.
Она считала себя счастливой, но с появлением в ее жизни Конрада Веллера поняла, что несчастна.
А потом у нее появилось еще одно обязательство, и это, последнее, подарило ей надежду.
«Это все же моя жизнь. Если я не могу прожить ее так, как хочу, я, по крайней мере, могу отдать ее за то, за что считаю нужным».
Она улыбалась, застегивая на шее Конрада цепочку собственного кулона.
Она была зрячей в большей степени, чем другие, и больше не жалела об этом.
Случайный гость из будущего, тот, ее новая инкарнация – встреча с ним послужила последней точкой.
Она услышала, как он произносит имя Конрада – так, как хотела бы произнести она сама.
Она поняла, что ее решение верно. Она может положиться на этого, еще не рожденного. Конрад будет счастлив. А она… что ж, она не может пожертвовать ради собственного счастья счастьем остальных.
Она может пожертвовать жизнью.
Адальберт может не понять.
Но когда-нибудь…
Она видела больше, чем другие.
…Юури пришел в себя, потому что кто-то взял его за руку.
– К-кто? – пробормотал Юури. Язык заплетался. Чужие чувства, необычайно яркие, причудливо переплетались с собственными: ощущение губ Конрада на своей-не-своей руке, это невидимая нить, захочешь остановиться – не сможешь; подготовка к празднику-в-празднике, о котором Конраду нельзя говорить, но поздравить его нужно обязательно, так редко поздравляли, и уже сто лет, оранжерейный цветок с обрезанными листьями, сильные цветы, синие, «Конрад, стоящий на земле», он так редко говорит о себе, и жалко, что нельзя задержать свою руку в его руке, и остаться наедине, и…
Собственно, почему нельзя, подумал Юури. Мысли плыли, и он ничего не видел – неудивительно, в такой-то темноте.
– Ваше величество, – последовал ответ.
– Этот голос… Конрад? – спросил Юури.
– Да. Я рад, что с вами все в порядке.
А он не сказал всего, вдруг подумал Юури. Про Джулию. Он сказал, что они были друзьями… Хотя, может, он не знал? Да и так ли это важно – Конрад ведь никогда не смотрел на Юури как Адальберт. Как... на кого-то другого.
То, как сам Юури смотрел на Конрада, казалось ему совершенно естественным. Но Джулия заметила… Джулия тогда подумала…
Это все из-за Джулии? То, что Юури чувствует, то, почему он решил устроить этот праздник-два-в-одном, даже подговорил всех, кого смог, то, почему он так хочет узнать больше о Конраде, почему у него голова начинает кружиться, когда Конрад оказывается слишком близко, вот как сейчас, – это все из-за Джулии?
– Хорошо, что это ты, – Юури не смог сдержать облегченный вздох. О тех чужих воспоминаниях, о Джулии – он подумает позже. А сейчас… действительно хорошо, что это Конрад, а не, скажем, Адальберт. От Юури ведь никто не требует, чтобы он прямо сейчас разбирался во всех этих противоречивых чувствах, он может… потом…
«Потом, как всегда», – Юури не поручился бы за то, что эта насмешливая мысль принадлежит ему.
– Я подумал, это, – Юури на миг запнулся, – кто-то незнакомый. Я рад, что меня нашел именно ты.
Голос Конрада прозвучал очень мягко:
– Я тоже, Юури.
– Кстати, – решил поинтересоваться Юури, – а где это мы?
– В северной части замка, – немедленно ответил Конрад, – ну, чем займемся?
– В каком смысле? – не понял Юури.
– Ну, мы можем вернуться в главный зал и принять участие в конкурсе танцев, – предложил Конрад, – или… – он придвинулся ближе – в темноте Юури не видел этого, зато прекрасно чувствовал, – можно уйти с праздника. Не думаю, что нас хватятся.
– А? – удивился Юури. – Но…
– В зал наверняка уже кто-нибудь вернулся, – предположил Конрад, – им придется танцевать. А мама будет судить. Это не первый раз, когда она так поступает, у нас есть свои любители подобных развлечений… И те, кто, вместо того, чтобы вернуться в зал, уединяются в укромных уголках для свиданий.
Юури не нашелся с ответом.
Конрада, однако, это не смутило:
– Если мы уйдем сейчас, никто не будет знать, куда мы пошли. Для всех остальных мы будто исчезнем…
«Интересно, – лихорадочно подумал Юури, – можно ли это воспринимать как то самое предложение убежать, которого так боялась Джулия?»
Конрад тем временем приобнял Юури за плечи, что заставило последнего вздрогнуть и предпринять на редкость неубедительную попытку вырваться.
– Пойдем в мою комнату? Или лучше в твою?
– Это… – пробормотал Юури, чувствуя, что воспоминания Джулии вылетают из его головы вкупе со всеми остальными более-менее разумными мыслями, – это же… шутка?
– Никаких шуток, – возразил Конрад. – Я серьезно.
– Э… ну, я… это… как бы это…
– В чем дело? – голос Конрада звучал еще мягче, чем раньше, и в нем слышались опасно-обволакивающие нотки. – Почему ты так покраснел?
Да как он вообще что-то видит, поразился Юури. Тьма ведь кромешная… ох уж эти глазастые мазоку.
– Что вы тут творите?! – определенно, про глазастых мазоку Юури подумал зря.
– А… Вольфрам?!
– Стоило на миг оставить тебя одного, – судя по голосу, это действительно был Вольфрам, притом доведенный до крайней точки кипения, – и вот чем все обернулось! Вот что ты успел сделать, изменник!
– Не делал! Ничего я не делал! И не изменял… пока, – сказал сбитый с толку Юури.
– Пока?! – похоже, Вольфрам был более чем неприятно удивлен.
– Нет… не то! Я не это хотел сказать, – Юури отчаянно искал, на какую бы тему перевести разговор, но рука Конрада на его плече вдруг сжалась с неожиданной силой. Затем Конрад поинтересовался:
– Что ты здесь делаешь, Адальберт?
– Я встретил этого мальчишку, – голос Адальберта звучал озадаченно. – Но он сказал, что искал совсем не меня, и… вы хотя бы собственных идиотских правил придерживаться можете? – похоже, у Адальберта, что называется, наболело.
– Ты нашел Вольфрама?! – такого удивления в голосе Конрада Юури уже давно не слышал.
– Капитан, простите, – из темноты послышался еще один голос, – в мои-то годы не так легко успеть за его светлостью, когда он мчится на всех парах!
– Йозак, – обреченно вздохнул Конрад, – и ты здесь.
– Похоже, мы помешали свиданию капитана и величества… – как и положено разведчику, Йозак моментально ориентировался в любой обстановке.
– Нет-нет, – очень быстро возразил Юури, – ничего такого и близко не было!
– Да, – после паузы поддержал Конрад, – всего лишь шутка… Но, похоже, Вольфрам принял ее всерьез.
– Эта улыбка… Ваше чувство юмора прекрасно как всегда, капитан, – протянул Йозак, и Юури отчаянно ему позавидовал – он не то, что улыбку Конрада, вообще ничего не видел.
– Я не позволю тебе танцевать с Юури! – Вольфрам тоже обращался к Конраду. – Я больше тебе ни за что не проиграю!
– А разве мне обязательно танцевать? – страдальческим голосом поинтересовался Юури. – Разве теперь, когда Конрад меня нашел, мы не можем уединиться… тьфу, в смысле, разве теперь я не могу по-тихому исчезнуть?
– Это была шутка, – настаивал Конрад. Даже руку с плеч Юури убрал.
– Вранье! – не согласился Вольфрам. – Вы точно собирались сбежать и развлекаться где-то вдвоем, тем самым навлекая на меня позор!
Неподалеку раздалось крайне выразительное хмыканье:
– А обо мне тут уже все забыли?
Юури вынужден был признаться, что и вправду успел позабыть об Адальберте.
– Если у вас тут такие правила, тогда я тоже в деле, – заявил тот. – Как будем решать, кто станет танцевать с пацаном? Жребий кинем?
– Это… – Юури представил, во что превратятся его ноги после танца с Адальбертом, и ему стало действительно нехорошо.
– Вольфрам, Адальберт, – в голосе Конрада прорезались решительные нотки, – уж простите, но Юури я вам не отдам.
– Мог бы и не говорить! – возмутился Вольфрам. Миг спустя его голос неуловимо изменился: – Все духи огня, повинуйтесь мазоку, призвавшему вас!
– Д… драться?! – не поверил Юури.
В следующую секунду до него дошло: он должен бы видеть огонь, призванный Вольфрамом.
А огня он не видит, только какое-то световое мельтешение. Хотя, без сомнения, чувствует нарастающий жар.
– Я тоже в стороне не останусь! – судя по звону, Адальберт обнажил меч.
– Да как ты посмел?! – похоже, гнев Вольфрама пал на более настойчивого противника.
А дальше Юури не видел, потому что Конрад, крикнув: «Полагаюсь на тебя, Йозак!», схватил своего короля за руку и увлек его за собой – в кромешной темноте, все дальше и дальше по запутанным коридорам.

***

– Нас будут искать, – сообщил Конрад, собственным телом вжимая Юури в стенную нишу, – лучше переждать здесь. Вольфрам редко бывает в этой части замка.
– Я думал, мы пойдем в зал, – пробормотал Юури.
– Не раньше, чем ты расскажешь мне, что случилось с твоим зрением, – в голосе Конрада лязгал металл.
– Зре…?! – Юури подавился этим словом.
– Когда я нашел тебя, ты не сразу понял, что это я, – сказал Конрад, – хотя должен был видеть меня. Я стоял рядом с окном; звездный свет достаточно ярок. Мы и сейчас рядом с окном, между прочим.
– Я не… – Юури замолчал.
– А потом я провел ладонью у тебя перед глазами, – неумолимо продолжил Конрад, – и ты даже не заметил. Так, будто внезапно ослеп. Не хочешь объяснить, что произошло?
Юури моргнул, собираясь ответить…
…И понял, что целует Конрада.
Он не помнил, когда и как начал поцелуй; казалось, будто на этот миг он выпал из реальности, а потом вернулся, хотя не мог, не должен был возвращаться так рано. Запоздалое, получужое сожаление – «рано» – не задержалось надолго, потому что это, в конце концов, был Конрад, а Юури…
– Знаешь, – сказал Юури спустя минуту или две, поняв, что на этот раз из рук Конрада ему не хочется вырываться совершенно, – а ты ведь не шутил.
Конрад не ответил. Теперь, когда Юури уже мог видеть его лицо, он мог сказать безошибочно: неважно, шутил ли Конрад тогда, сейчас он серьезен.
– Мы готовили тебе подарок, – вспомнил Юури, – в качестве запоздалого поздравления с юбилеем…
– Подарок? – переспросил Конрад.
– Ага, – Юури кивнул. – Нам помешала затея госпожи Шерри с прятками… Хотя я решил, – Юури улыбнулся, – наверное, еще с самого начала… Что свой подарок отдам тебе в лучших традициях твоей матери: наедине.
Конрад ответил не словами – действием.
– Конрад, что ты де… – пробормотал Юри, даже для приличия не пытаясь отстраняться. Притяжению к Конраду было совершенно невозможно сопротивляться, и он твердо мог сказать: сейчас это – его собственные чувства.
Слова ускользали. Захлебывающихся признаний в любви – не было. Язык будто онемел, и, когда Конрад осторожно, будто на пробу, тронул его своим языком, пути назад не осталось.

***

– Ты выдернул меня из реальности, – потерянно сказала Джулия.
– А что, мне нужно было стоять и смотреть, как ослепший под твоим влиянием Юури творит вещи, о которых потом будет жалеть? – хмыкнул Мао. – А ты еще говоришь, будто всегда думаешь о последствиях.
– Это все равно произошло бы, – возразила Джулия. – Притяжение между ними – не такое, как у меня… в прошлом. Я просто… подтолкнула. Сделала первый шаг. Я…
– И все-таки он с мужчиной, – Мао, похоже, ее уже не слушал. – Не с одним, так с другим! Какой позор… Счастье, что хотя бы я не подвержен всем этим нездоровым влияниям, – гордо сказал Мао. – Ведь так, женщ… Джулия?
И Сюзанна-Джулия вдруг поняла, что стоит с Мао лицом к лицу.

@темы: Фанфики

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О ревности и верности.

[Laora]

Название: О ревности и верности
Автор:  Laora
Бета:  Диана*
Размер: миди, 5200 слов
Пейринг/Персонажи: Конрад/Юури; Сесилия, Вольфрам, Гвендаль, Гюнтер, Адальберт, Мурата и другие
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Трудно соблазнить мао, если у него есть защитник
Примечание: все персонажи являются совершеннолетними.

Не сказать, чтобы Юури совсем уж ничего не замечал. Скорее – не обращал внимания. Так часто бывает – некоторые вещи входят в жизнь настолько просто и естественно, что ты даже не замечаешь, будто что-то в ней изменилось. А уж если другие, глобальные, изменения наваливаются всем скопом, не предоставляя возможности даже осмыслить себя как следует…
Да и потом, речь шла о Конраде. А все, что касалось Конрада, было правильно. Думать так было намного проще, чем предъявлять претензии, обычно не встречающие никакого сопротивления. Стоило сделать Конраду замечание, как он тут же начинал извиняться, да до того прочувствованно, что Юури казалось – издевается.
К сожалению, Конрад не издевался. В большинстве случаев, по крайней мере. А еще он не терял самообладания.
В большинстве случаев.
Юури уже и не помнил, с чего все началось. Когда он впервые заметил?..

***

Госпожа Шерри была великолепна, как всегда. Пышные формы, упакованные в платье весьма фривольного вида, осиная талия, буйство золотистых волос, сияние гладкой, как шелк, светлой кожи, блеск влажных ярких губ, сверкание больших лукавых глаз, похожих на драгоценные изумруды.
Ууух, как ярко.
Юури поморгал, пытаясь отойти от временного ослепления и повторяя про себя, что госпожа Шерри – женщина из плоти и крови, а никак не ожившая мечта любого старшеклассника. Или почти любого.
Размышления о том, смогла бы госпожа Шерри играть в бейсбол и каких трудов стоило бы ее научить, немного подсобили. Юури наконец нашел в себе силы отвернуться от Шерри и уткнулся взглядом в тарелку. Кухня Шин-Макоку не переставала его радовать, а мысли о бейсболе приняли закономерное и на редкость приятное направление. Если удастся сбежать от Гюнтера после обеда и если Конрад ничем не будет занят, они могут…
– Ваше величество, – прозвучал медовый голос госпожи Шерри.
Юури оцепенел, как кролик перед удавом.
Кажется, она все-таки успела заметить, как он на нее пялился.
– Вам нравится мое новое платье? – Шерри неуловимым движением поднялась из-за стола. Скользнула к Юури, улыбаясь так мечтательно, будто он был воплощением ее собственных грез.
В этом была ее сила – госпожа Шерри всем так улыбалась, даже собственным сыновьям. Особенно часто под раздачу попадал Конрад, наверное, потому, что к его отцу леди Сесилия питала особенные чувства.
Да-да, и руки на плечи Конраду госпожа Шерри опускала точно так же.
Юури дернулся и попытался сбросить обманчиво слабые ладони бывшей мао. Конраду-то она приходилась матерью, по крайней мере. А вот ему… И как Юури, спрашивается, может оценить ее платье, если она стоит у него за спиной?
– Оно подчеркивает мою красоту, ведь так, ваше величество? – томно шепнула Шерри, наклоняясь к самому уху Юури.
Мао принялся в панике озираться, надеясь, что кто-нибудь из сидящих за столом придет ему на помощь.
Напрасные надежды. Вольфрам пропадал у Гизелы, которой для чего-то понадобилась его помощь (несчастный!), Гюнтер искал в библиотеке некую особо важную книгу для послеобеденных занятий, а на подмогу остальных рассчитывать не приходилось.
У Гвендаля дергалась бровь, и вид он имел чуть более насупленный, чем обычно, но встревать явно не собирался. И, кстати, не факт, что он вообще видел плачевное положение Юури. Скорее уж Гвендаля заботили какие-нибудь особо важные государственные документы, от которых он вынужден был оторваться ради обеда.
Сидевшая рядом с Гвендалем Аниссина невозмутимо пила чай. Иногда Юури задавался вопросом, а пьет ли она вообще хоть что-то, кроме чая. И ест ли что-то, кроме пирожных, а если не ест, то откуда берет свою сумасшедшую энергию.
Так или иначе, выручать Юури Аниссина, похоже, не планировала. Это и к лучшему – от ее помощи Юури первый бы отказался. Уж лучше потерпеть лишний раз приставания госпожи Шерри, чем в благодарность за оказанную Аниссиной помощь загреметь в подопытные кролики.
По другую сторону от Гвендаля сидела Грета. Выражение ее лица – аналогичное выражениям лиц двух служанок, как раз остановившихся у нее за спиной, – убивало в Юури последнюю надежду на спасение.
Грета была в восторге. «В конце концов, девочке нужна мать», – обреченно подумал Юури, поймал себя на этой стереотипной мысли и устрашился.
В следующий миг слева от мао раздалось красноречивое покашливание. Юури осторожно скосил глаза в ту сторону, прилагая всевозможные усилия, чтобы его щека избежала соприкосновения с полуобнаженной грудью Шерри.
– Мама, его величество сейчас подавится, – в голосе Конрада звучала прямо-таки отеческая укоризна, за которой, впрочем, проскальзывали непривычно опасные нотки. – Как его защитник, я вынужден…
– Ах, Конрад тоже хочет, чтобы мама его обняла! – засюсюкала Шерри, моментально забывая про Юури и отстраняясь.
Прежде, чем настоящий мао успел осознать, что это первый раз, когда Конрад спасает его из подобной ситуации (обычно господин Веллер стоял столбом, с будто приклеенной улыбкой наблюдая, как Юури тискают все подряд девушки и не только, а на взывания о помощи не реагировал, успешно притворяясь глухим); что Гвендаль, Грета и Аниссина выглядят удивленными, а в глазах служанок разгорается какой-то нездоровый восторг; что теперь госпожа Шерри примется за Конрада и что ему, Юури, такой расклад дел почему-то неприятен, даже с учетом их материнско-сыновних чувств, – так вот, прежде чем Юури все это понял, он и правда подавился.
Конечно, первым на подмогу подоспел тот же Конрад. И с успехом применил маневр Геймлиха, или как это называлось в Шин-Макоку…

***

Вольфрам выглядел недовольным, как всегда. Порой Юури казалось, что фон Бильфельд нарочно нагоняет на себя хмурый вид, чтобы казаться старше, суровее и загадочнее. Вольфрам искренне восхищался Гвендалем и пытался ему подражать – впрочем, безуспешно.
О том, что Конрадом Вольфрам восхищается едва ли не сильнее, чем своим самым старшим братом, так, что даже самому Конраду это восхищение показывать стыдится, Юури старался не думать. Несправедливо, что у Вольфрама такой замечательный старший брат.
Впрочем, последнее, чего хотел бы Юури – чтобы Конрад был его старшим братом.
Думать об этом, однако, времени не оставалось. Угораздило же отправиться в это морское путешествие вместе с госпожой Шерри! Разумеется, Юури в очередной раз не сумел избежать необычайно цепких объятий экс-королевы. На этот раз госпожа Шерри предлагала оценить ее прическу, почти зарываясь носом в волосы Юури; стоит ли упоминать, что с такого ракурса разглядеть парикмахерские изыски на ее буйной голове не представлялось возможным?
В общем, Вольфрам выглядел недовольным. Какое-то время. Когда госпожа Шерри пробормотала что-то о том, как возмужал его величество, терпение фон Бильфельда лопнуло.
– Мама, оставь Юури в покое! Юури – мой жених!
И все бы ничего, только в подтверждение своих слов Вольфрам ухватил Юури за свободную руку. И потянул на себя со всей дури, так, что мао показалось, будто он слышит хруст собственных костей.
– Его величество еще не высказал окончательного решения по поводу вашей помолвки, – совершенно справедливо возмутилась госпожа Шерри. Юури был почти благодарен ей за эти слова, если бы не… – А значит, у меня тоже есть шанс!
Вольфрам наклонил голову к плечу Юури. У мао появилось на редкость неприятное чувство. Все-таки Вольфрам был парнем и не был Конрадом, поэтому нахождение его лица на таком близком расстоянии воспринималось Юури не самым лучшим образом.
– Юури – мой!
Сие пламенное заявление сопровождалось еще одним рывком, чуть было не отправившим мао к Вольфраму на колени. Впрочем, до этого дело все-таки не дошло – госпожа Шерри держала крепко.
– Нет, мой!
Юури показалось, что он видит молнии, которые метают одинаковые темно-зеленые глаза. Нахмурившись, госпожа Шерри и Вольфрам смотрели друг на друга; сияние светлой кожи, блеск влажных губ, буйство золотых волос и далее по списку. И все это – умноженное на два.
Слишком ярко.
На мгновение Юури почувствовал себя ослепшим, а отрезвило его осознание того, что он оказался в роли каната для перетягивания, и без повреждений наверняка не обойдется, поэтому надо вырываться, пока дело не зашло слишком далеко.
Но, прежде чем он успел что-либо предпринять, дверь в каюту отворилась с отчетливо слышным скрипом.
Юури, госпожа Шерри и Вольфрам, не сговариваясь, уставились на вошедшего Конрада, с лица которого медленно сползала улыбка. Обозрев каюту, предположительно на предмет затаившихся злоумышленников, и не обнаружив таковых, Конрад удалился. Дверь за ним захлопнулась с такой силой, что со стены над ней упала одна из вольфрамовых картин.
– Что это с ним? – спросил Вольфрам, ни к кому конкретно не обращаясь. В его голосе слышалось искреннее замешательство.
Госпожа Шерри вздохнула не без ностальгии:
– Ах, любовь…
Слушать дальше и уточнять, что они имели в виду, Юури не стал. Освободившись, мао рванул к двери:
– Конрад!
Уже на палубе оказалось, что они почти приплыли, но тут на корабль напали пираты, и Конрад защищал Юури, как обычно, а необъяснимый инцидент с хлопнувшей дверью был благополучно забыт.

***

– Как вам это только не надоело? – без конца зудел Вольфрам, подозрительно смахивая на чересчур разросшегося комара. Искренний и в целом добрый парень, Вольфрам превращался в настоящую занозу, когда принимался занудствовать и задирать нос. Сейчас был как раз такой случай. – Что за дурацкая игра, и это ты собираешься сделать национальным спортом, Юури? Конрад, лучше бы ты научил этого слабака драться на мечах, и так слишком его жалеешь…
Занудствовать Вольфрам мог без конца, да еще наматывая круги вокруг Юури и Конрада, которые занимались любимым делом, то есть бейсболом, и ужасно их отвлекая. После того, как Юури пропустил вторую подачу Конрада исключительно потому, что невовремя повернулся в сторону зудящего Вольфрама, он заподозрил фон Бильфельда в склонности к вампиризму. Только комары, то бишь, тьфу, вампиры, вот так кружат вокруг предполагаемой жертвы, прежде чем впиться ей в горло. На своем маршруте Вольфрам неоднократно наталкивался на праздно шатающихся служанок или Докаскаса, а один раз даже наткнулся на убегающего от Аниссины Гвендаля, заслужил испепеляющий взгляд из-под сдвинутых бровей, но шататься туда-сюда не прекратил. На одном месте Вольфраму решительно не стоялось.
«Интересно, совместима ли огненная мадзюцу с вампиризмом», - уныло подумал Юури. У него уже рука тянулась пощупать собственную шею. Все-таки Вольфрам достаточно часто пробирался ночевать в его кровать, а под таким прикрытием мог кусать бедного мао сколько угодно.
Может, попросить Конрада проверить? Все-таки сам Юури свою шею даже в зеркале целиком не разглядит…
Замечтавшись, Юури едва не пропустил подачу Конрада в третий раз. Вольфрам продолжал что-то недовольно бормотать, смахивая уже не на комара, а на пыхтящий чайник на ножках.
– Юури, ты изменник, – аудитория Вольфраму не требовалась, он сам прекрасно осознавал, что Юури и Конрад его особенно не слушают, и ворчал скорее по привычке. Его гордость мазоку не советовала молча терпеть такого рода унижения. – Вместо того, чтобы проводить свободное время со своим законным женихом…
«Проводить время» вместе в понимании Вольфрама означало усадить Юури в какую-нибудь жуткую позу и начать рисовать с него пугающую абстракцию на редкость вонючими красками. Мучаясь, Юури то и дело выглядывал Конрада в окно и думал, что проводить время наедине с Вольфрамом ему уж точно не хочется. Тот, конечно, хороший друг, но у него какие-то странные представления об отношениях между друзьями. Еще и эта идиотская помолвка.
– А господин Вольфрам точно жених нашего короля? – раздался громогласный шепот из-за угла. Кажется, это была одна из служанок, на которых Вольфрам поочередно натыкался.
– Точно-точно! – отозвалась вторая служанка. Эта даже не пыталась шептать. – Его величество сделал господину Вольфраму предложение, и теперь у них любовь!
– Любовь? – усомнился третий девичий голос. – Но ведь любовь – это объятия, поцелуи… А между королем и господином Вольфрамом ничего такого нет.
– Э, да ты совсем зеленая, – голос второй служанки звучал до того покровительственно, что у Юури покраснели уши. А может, и не от этого вовсе. Объятия, поцелуи… – Откуда ты знаешь, что происходит между господином Вольфрамом и его величеством, когда закрываются двери их спальни?..
У Юури возникло внезапное и очень сильное желание перебраться на ночлег к Конраду – если тот, конечно, вообще когда-нибудь спит, и если у него есть собственная комната. Такой тактический ход избавил бы мао от этих нелепых сплетен о нем и Вольфраме.
– И все же, – упорствовала третья служанка, к которой все слышавший Юури начинал уже испытывать некое подобие симпатии, – пока я сама не увижу, как господин Вольфрам и его величество целуются, я в их любовь не поверю!
Упс. А Юури еще думал, что эта служанка – хорошая девушка. Только бы Вольфрам не услышал…
Юури с неподдельной тревогой обернулся в сторону фон Бильфельда и едва сдержал обреченный стон. Судя по бордовой краске, затопившей щеки Вольфрама, он все слышал. Более того, воспринял как руководство к действию.
– Юури! – по неприятному стечению обстоятельств, в данный момент Вольфрам оказался слишком близко для того, чтобы от него можно было убежать. – Поцелуй меня немед…
Прежде, чем Юури успел хотя бы пригнуться, раз убежать все равно нельзя, или взмолиться небесам о том, чтобы они спасли его от «счастья» отдать свой первый поцелуй Вольфраму, или порадоваться – во всяком случае, целовать собрались его, а не Конрада, или задуматься, а почему, собственно, он должен радоваться, самому-то от этого не легче, – словом, прежде чем Юури что-то сделал, в лоб Вольфраму угодил бейсбольный мяч.
Фон Бильфельд зашатался, прижимая руку к ушибленному месту, а не на шутку обеспокоенный Конрад уже бежал к своему пострадавшему брату, и даже самая циничная личность не смогла бы заподозрить его в нарочном попадании.

***

– Об этом лучше попросить Аниссину, – несмотря на то, что при упоминании госпожи фон Кабельников Гвендаля перекосило, он не собирался сдаваться. – У меня и без такой чуши дел хватает.
– Какие дела, Гвендаль, – пробормотал Юури, – мы же с тобой одни-одинешеньки на этой заброшенной ферме, и делать тут совершенно нечего… Пока не вернется Конрад с подтверждением нового маршрута.
– Моя задача – охранять ваше величество, а не потакать вашим глупостям, – щеки Гвендаля предательски порозовели, но Юури уже знал, что так просто тот не сдастся. Будет упорствовать до последнего. У госпожи Шерри были очень упрямые сыновья, один похлеще другого. Может, потому они и понимали друг друга так хорошо. Да и потом, столько времени вместе прожили… Наверное, если бы Юури и Шори жили в одном доме по меньшей мере восемьдесят лет, тоже притерпелись бы друг к другу. Хотя об этом и подумать-то было страшно.
– Ну хорошо, – Юури попытался изложить свои мысли в логическом порядке, – я обращусь к Аниссине. А если она попросит за свою помощь вознаграждение? Скажем, бескорыстную подмогу одного из моих подданных?
«Угадай, кого я имею в виду».
У Гвендаля задергалось веко.
– Я бы мог обратиться за помощью к Грете, – продолжал рассуждать Юури, – но она, наверное, даже фасона такого не знает. Ты же сам его придумал, так, Гвендаль?
Гвендаль не сказал ни «да», ни «нет» и хмуриться не перестал, но по некоему неуловимому признаку Юури понял: фон Вальде доволен.
Точно так же безошибочно Юури угадывал болезненную гримасу, кроющуюся за обычной улыбкой Конрада. А как же, попробуй не кривись – в такой мороз да без шапки. Будь ты хоть сто раз мазоку (пусть наполовину!) и тренированный воин, опасность обморожения остается таковой. Особенно в холод, беспощадный и внезапный, заставший их посредине пути по пустынной местности, где легче легкого заблудиться.
У Юури было подозрение, что такое возможно, поэтому он-то шапку с собой прихватил. Гвендаля спасали длинные волосы, с успехом заменявшие любой головной убор. А вот Конрад, как обычно, шастал с непокрытой головой. Юури уже не в первый раз ловил своего защитника на подобном нелогичном поведении, представляющем угрозу для здоровья, и теперь намеревался исправить положение. И правда – Конрад вряд ли посмеет выбросить шапку, связанную лично руками его величества. Это самый надежный способ заставить его подчиниться, иначе так и будет увиливать, делая вид, что всецело подчиняется отдаваемым приказам.
– Конрад не станет носить, – Гвендаль показал рукой на шапку самого Юури, оснащенную медвежьими «ушами», точную копию шапки отсутствующего Вольфрама. Фон Бильфельд в их небезопасном, как оказалось, приключении участия не принимал вследствие доверенной ему дипломатической миссии.
– А, так ты ему уже такую дарил? – неподдельно огорчился Юури.
Гвендаль ответил гробовым молчанием. Похоже, и правда дарил… и Конрад ответил отказом. А раз отказал Гвендалю, то и от Юури подобный подарок не примет, это же яснее ясного. Гвендаль понимает Конрада гораздо лучше, но даже от него…
Должно быть, Юури выглядел вконец расстроенным, потому что Гвендаль неожиданно потрепал его по волосам. Ободряющий знак? Юури просветленно воззрился на Гвендаля, размышляя, можно ли воспринимать этот жест как благословение его, Юури, высоких намерений, и залюбовался.
Улыбающийся фон Вальде был чрезвычайно похож на Конрада.
– Ваше величество! – как обычно, господин Веллер был легок на помине. Отворив дверь, он с порога начал что-то говорить о новом маршруте, но, увидев Гвендаля и Юури, почему-то осекся на полуслове.
– Арара, мы чему-то помешали, молодой господин? – выглянувший из-за спины Конрада Йозак Юури не удивил – он уже привык, что Гурриер с завидным постоянством будто из воздуха материализуется, причем чаще всего рядом со своим капитаном. Последний факт во все времена настораживал Юури.
Что его удивило – это то, что в следующий момент Йозак чуть ли не пополам согнулся, упрекая капитана в жестокости, а нанесший молниеносный удар Конрад продолжил свою речь так, будто ничего и не произошло.

***

– Наконец-то я наедине с его величеством! – разорялся Гюнтер. Вид он имел прекрасный и вдохновенный до невозможности. Или, во всяком случае, ему самому так казалось.
Впрочем, не ему одному. Юури прекрасно слышал восторженный писк служанок, по очереди подглядывающих в замочную скважину.
– Ваше величество всегда в походах, – определенно, у Гюнтера был всплеск вдохновения. – Вы странствуете по чужестранным землям, принося в наш мир добро и порядок, а я жду вас, как непорочная дева, берегущая цветок своей невинности для единственного рыцаря…
«Эк загнул», - сокрушенно подумал Юури. Внеплановый час средневековой поэзии с Гюнтером был пострашнее обычных занятий (на большинстве из которых мао и так помирал от скуки). То ли дело – тренировки с Конрадом. Юури и сам не понял, как так вышло, но с недавних пор видеть искреннюю улыбку Конрада для него стало делом жизненной важности. Самое время заподозрить самого себя в вампиризме. А как это еще назвать, если от единственного взгляда Конрада у него, Юури, будто крылья вырастают?..
– От вида вашего величества у меня будто крылья вырастают! – Гюнтер продолжал тянуть ту же волынку, и Юури чуть не сплюнул от досады. Положительно, Гюнтер дурно влиял на своего мао. Даже мысли о Конраде, самое что ни на есть святое, начинали принимать какое-то странное направление. – Хотя, даже не видя вас, ваше величество, я все равно чувствую связь с вами. Между нашими душами протянута невидимая нить…
У Юури появилась коварная мысль высказать что-нибудь подобное Конраду во время очередных упражнений в фехтовании. Возможно, он отвлечется, и тогда Юури хоть раз удастся его достать.
Хотя нет. Юури никогда бы так не поступил. Во-первых, Конрад наверняка привык к подобному сладкоречию, не зря его наставником был все тот же Гюнтер. Во-вторых… да Юури со стыда помер бы раньше, чем сказал Конраду про «невидимую нить».
Потому что это было правдой. А значит, лучше молчать. Не нагнетать атмосферу. Слова только повредят, кроме того, Конрад…
– Ах, любовь! – в этот момент Гюнтер был как никогда похож на госпожу Шерри. Даже сиять начал. По-другому, не так, как она. Волосы – не солнечно-золотистые, а светло-лиловые, будто впитавшие в себя свет неземной луны; глаза, напоминающие о россыпи далеких звезд и скоплении неисследованных галактик; кожа не просто светлая, как у Шерри или Вольфрама, – аристократически-бледная. Картину довершали белые с фиолетовым одеяния, тонкие, развевающиеся и подчеркивающие необыкновенную стройность своего обладателя.
Не человек, подумал Юури, на всякий случай пятясь к двери. Как бы странно это ни было, он периодически забывал о том, что соратники его – мазоку, а сам в этом мире тоже человеком не считается.
О том, что его товарищи и наставники отличаются от людей, Юури вспоминал, только когда они начинали сиять. Пугающая, нечеловеческая привлекательность.
– Пылкие признания, крепкие объятия, пламенные поцелуи! – урок средневековой поэзии продолжался, и, прежде чем Юури сообразил, что влип, Гюнтер сгреб его в охапку – видно, для наглядности.
Восхищенный писк за дверью чуть не оглушил настоящего мао. Служанки все еще были здесь. Эх, Моргифа на них нету…
– Э-э, Гюнтер, – сдавленно прохрипел Юури, пытаясь высвободиться.
Сила у Гюнтера тоже была нечеловеческая – а ведь с виду и не подумаешь. Мельком промелькнула мысль, что Конрад тоже намного сильнее, чем кажется, но сдерживает свою силу и никогда, никогда не причиняет боли. А если и причиняет, то сам страдает намного сильнее.
Словом, объятия Конрада выгодно отличались от «восхищенного захвата» Гюнтера, и если бы у Юури была возможность выбирать…
– Вы так тяжело вздыхаете, ваше величество! – восторженно сообщил Гюнтер. – Неужели и ваше сердце истосковалось вдали от меня, вашего верного слуги?
Писк за дверью перешел в визг, а потом неожиданно оборвался.
Дверь в комнату распахнулась, заставив Юури вздрогнуть.
– Ваше величество, прошу, идемте со мной, – Конраду хватило секунды, чтобы оценить ситуацию и, недолго думая, схватить Юури за руку.
– Что?.. – у Конрада были теплые руки, и мао накрыла волна странных ощущений. Пылкие признания, крепкие объятия, пламенные поцелуи… тьфу, не то. Ох уж этот Гюнтер с его поэзией, привязчивой, как репей!
– Поспешите, – аккуратно стряхнув с Юури Гюнтера, Конрад незамедлительно утащил своего короля прочь из учебной комнаты.
Не сказать, чтобы Юури был против, а служанки за дверью – и подавно. Одна так вообще успела вооружиться пером и что-то бодро строчила на клочке пергамента.
Недовольным остался один Гюнтер; а в замке, оказывается, и правда произошло что-то, требующее немедленного присутствия Юури.

***

– Что он тут делает? – страшным шепотом поинтересовался Вольфрам. Адальберт фон Грантц, словно поняв, что речь идет о нем, повернулся к Юури и поднял руку в приветственном жесте.
Стоявший рядом с мао Вольфрам нервно дернулся.
– Приехал на очередной турнир, – Юури очень постарался улыбнуться Адальберту в ответ. – Хочет подраться с Конрадом, как обычно.
– Пусть лучше со мной сначала подерется! – Вольфрам выпрямился, как натянутая струна, и на какой-то миг стал очень похож на Конрада.
Юури пришлось моргнуть, чтобы наваждение прошло.
– Как бы это сказать, – неловко начал Юури, – в общем, ты ему неинтересен. А вот с Конрадом у Адальберта общее прошлое… И все в этом роде.
«Кстати, не скажу, что это меня радует. Но если Конрад и впрямь так хочет подраться с Адальбертом…»
– Да знаю я! – Вольфрам досадливо отмахнулся.
– Э? Знаешь, да?.. – пробормотал Юури. А и правда, о Конраде и Адальберте Вольфрам знал уж всяко больше него.
– Но сейчас я – твой жених! – зачем-то добавил Вольфрам.
– А это-то тут причем? – Юури пребывал в недоумении.
– Притом, что ты – тоже часть прошлого этого… предателя, – Вольфрам покосился на Юури. – И пришел он сюда из-за тебя.
– Из-за меня? – Юури ткнул в себя пальцем.
Вольфрам кивнул, не вдаваясь в разъяснения. Юури подумал, что логику фон Бильфельда понять еще сложнее, чем логику великолепной Шерри, и решил прекратить бесполезный разговор.
Возобновить беседу ему пришлось чуть позже. Правда, не с Вольфрамом, который отлучился, услышав о каких-то чрезвычайно редких конфетах, продающихся перед турниром, а с Адальбертом.
– Эй, пацан.
При появлении Адальберта личная стража Юури немедленно насторожилась. Мао дал им «отбой» легким движением руки.
– Уже здоровались, – сдержанно кивнул Юури. Они и правда здоровались, и сразу после того Конрад выразил желание встретиться с Адальбертом в схватке, хотя до этого особого желания участвовать в турнире не проявлял. И впрямь – к чему проводить турнир, если победитель известен заранее. – Ты пока не решил вернуться в Шин-Макоку?
– В качестве кого? – хмыкнул Адальберт. – Мне здесь больше нет места. Тут меня никто не ждет, – взгляд Адальберта был настолько прям и проникновенен, что Юури почувствовал себя не лучшим образом. Может, Вольфрам и был прав, при всей его сомнительной логике. – Или я ошибаюсь?
В следующий миг Адальберт протянул руку к лицу Юури – удивительно знакомый жест, вызвавший у мао удивительно знакомую отрицательную реакцию, – и… чуть не лишился пальцев.
– Турнир скоро начнется, Адальберт, – сказал Конрад очень спокойным голосом. – А до этого, будь добр, не приближайся к его величеству.
Юури воззрился на Конрада, как на восьмое чудо света, пытаясь понять, откуда он взялся и когда успел обнажить меч, а главное – почему помешал Адальберту, он-то должен был видеть, что ничего опасного для жизни Юури тот не замышляет.
Конечно, спросить обо всем этом мао не успел – еще до начала турнира началась бесконтрольная потасовка, и Адальберт с Конрадом все-таки подрались, но не друг с другом, а с некими таинственными злоумышленниками, и, уезжая, Адальберт в который раз обещал подумать о возвращении.

***

– Так с кого все началось, Шибуя? – Мурата с аппетитом приканчивал пончик.
Сидя за столиком напротив бывшего Великого Мудреца, Юури ерзал на стуле. Он чувствовал себя на редкость неуютно.
– С госпожи Шерри? Да нет, быть не может. Тогда с господина фон Бильфельда или фон Вальде? Хм, нет, тоже вряд ли. Может, с господина фон Крайста?
Юури поерзал еще немного. Тема разговора ему не нравилась, но сбежать не представлялось возможным. Если Мурате что-то взбрело в голову, остановить его было невозможно.
– Когда ты понял, что ревнуешь господина Веллера? – беспощадно добавил Мурата.
Юури отпрянул, чуть не свалившись со стула:
– Че… чего?! Ре… Ревну…
– Именно, – Мурата заел это слово пончиком, вытер пальцы салфеткой и изрек с надлежащей выспренностью: – Ты, кстати, в курсе, что в последнее время только о нем и говоришь? Конрад то, Конрад се… Конрад такой мягкий и добрый, но на него всегда можно положиться! Конрад – сильнейший мечник Шин-Макоку! Конрадом все восхищаются! Знаешь, Шибуя, в этом отношении ты – просто копия своей матери.
Юури открыл рот и опять закрыл. В его голову закралось страшное подозрение, что Мурата все неправильно понял. С чего бы это ему, Юури, ревновать Конрада, он ведь знает, что Конрад ему не принадлежит, а непонятному теплому чувству, которое возникает в груди, нельзя давать волю. Ничего хорошего из этого не выйдет. Да, Конрад верен Юури, защищает его, но он не воспринимает своего мао… так.
– Только твоя мама восхищается господином Веллером скорее платонически, – подумав, сказал Мурата. – А вот ты… ты, друг мой, в который раз усложняешь себе жизнь.
– Молчи уж, – посоветовал Юури. Больше ему нечего было сказать.
– Эх, как все запущено, – вздохнул Мурата. – Ты на свидании хоть раз был?.. А, знаю, что нет. Ладно. В таком случае, представь, что у нас с тобой сейчас свидание.
Юури показалось, что он увидел, как шевельнулись уши двух проходивших мимо официанток. А может, это все было его воображение.
– И что я – господин Веллер, – бескомпромиссно добавил Мурата.
Юури подавил желание многозначительно покрутить пальцем у виска. Кто-кто, а Мурата на Конрада был непохож совершенно.
– Что бы ты мне сказал?
– Э… ну… – единственное, что Юури хотел сказать Мурате – это пару непечатных слов.
И, похоже, что-то такое отразилось в его взгляде, потому что Великий Мудрец торопливо заметил:
– Хотя, знаешь, можно ведь ничего и не говорить. А то вы с господином Веллером опять в словах запутаетесь, как это у вас обычно происходит. Самый действенный способ – это поцеловать того, кто тебе нравится. А потом посмотреть на реакцию. Если ты получишь пощечину… Полагаю, в Шин-Макоку это значит, что поцелуй удался, – Мурата засмеялся, невероятно довольный собственным каламбуром.
– Поцелуй, – замороженно повторил Юури. Это слово неизменно вгоняло его в ступор.
– А-а, так ты, наверное, и целоваться не умеешь, Шибуя! – сообразил Мурата. – Ну, так это не проблема. По такому случаю я тебя научу.
Прежде, чем Юури успел покрутить головой в знак отрицания или вскочить из-за стола, или подумать, что склонность Мураты лезть в чужую личную жизнь только что перешла все возможные границы, – в общем, прежде чем он хоть как-то проявил свою свободную волю, где-то у него над правым плечом раздалось чрезвычайно знакомое покашливание.
Мурата улыбнулся:
– А, господин Веллер, – так, будто только этого и ждал.
Юури, цепенея, обернулся.
У него за спиной и вправду стоял Конрад. И выглядел он на редкость недовольным.
– Э… привет, Конрад, – осторожно сказал Юури, силясь выдавить из себя одну-другую фальшивую улыбку. Как много слышал Конрад? – А… что это ты здесь делаешь?
Вопрос был обоснован. Появление мазоку из Шин-Макоку на Земле – редко встречающееся явление.
– Да простит меня ваше величество за то, что прерываю вашу уединенную встречу с его высочеством, – прорезавшийся у Конрада официальный тон никоим образом Юури не порадовал; ему даже показалось, что недоеденный пончик на блюдечке покрылся инеем, – но возникли непредвиденные обстоятельства, требующие скорейшего вмешательства.
– Ну надо же, – шепнул Мурата чуть позже, когда они вместе с Конрадом шли разбираться с «непредвиденными обстоятельствами», – похоже, он тоже тебя ревнует.
Хорошо, что Юури уже доел свой обледеневший пончик – а то немедленно поперхнулся бы.

***

На дворе стояла теплая солнечная погода, и жизнь в замке шла своим чередом. Вольфрам заперся у себя в покоях, рисуя очередной шедевр, на который наверняка потом без слез не взглянешь. Госпожа Шерри бороздила океан в поисках любви. Гвендаль занимался государственными делами, впуская к себе в кабинет только Грету и порой отражая наскоки Аниссины. Гюнтер обрезал розы. Докаскас ухаживал за лошадьми. Гизела рассортировывала целебные травы. Ульрике и Мурата пропадали в храме Шин-о, и, как подозревал Юури, компанию им составлял кое-кто еще. Троица служанок сновала туда-сюда, выполняя хозяйственную работу. Йозак был на очередной разведывательной миссии. Адальберт странствовал по землям мазоку.
Конрад тренировал своих солдат во внутреннем дворе, а Юури глазел на него с некоторого расстояния, время от времени тяжко вздыхая.
– Уууу, аыы! – упрекнул своего хозяина Моргиф.
Юури спохватился – он и впрямь слишком долго думал над следующим ходом.
После того, как они выкарабкались из очередной передряги, Конрад по своему обыкновению сделал вид, что ничего особенного не произошло. Подумаешь, его высочество чуть не поцеловал его величество – чушь какая, особенно по сравнению с судьбами миров.
Только вот Юури не думал, что это чушь. Недоразумение, которое необходимо разрешить; но для этого надо набраться смелости… решимости… А ведь так заманчиво ничего не изменять. Оставить все, как есть. Ведь все и так хорошо… вроде бы.
В очередной раз вздохнув, Юури уставился на Конрада. Тот неудержимо притягивал взгляд. Двигался с приобретённо-военной грацией, даже когда не атаковал; цельный человек, который точно знает, куда идет, зачем живет и что защищает.
В отличие от своей матери и других мазоку, Конрад не сиял так, как людям недоступно. Свет, отражающийся в его глазах, был земным и близким.
А вот поди ж ты – не дотянешься.
– На сегодня все! – объявил Конрад. Поблагодарил своих людей за тренировку, выслушал ответные благодарности…
«Пусть сначала все разойдутся», – панически подумал Юури.
Солдаты и впрямь начали расходиться.
И тут к Конраду приблизилась незнакомая Юури служанка. Наверное, новенькая. Девушка мялась и переступала с ноги на ногу. Конрад посмотрел на нее с некоторым удивлением, а потом улыбнулся и что-то негромко сказал – что именно, Юури не расслышал.
Так или иначе, от этих слов служанка буквально расцвела. Подняла руку… и погладила Конрада по щеке.
Юури прикусил губу и поднялся из-за стола.
Протестующе взвыл Моргиф.
Не совсем понимая, кто он сейчас – землянин Шибуя Юури или повелитель стихии воды с самой мощной из возможных мареку – двадцать седьмой мао Шин-Макоку подошел к своему защитнику по имени Конрад Веллер.
Незнакомая девушка испуганно вскрикнула, хотя Юури отстранил ее с максимальной осторожностью.
А потом он поцеловал недоумевающего Конрада в удивленно приоткрытые губы.
Кажется, сначала Конрад пытался отстраниться. А, возможно, и нет. Может, он ответил на поцелуй сразу же, да так, что у обоих голова закружилась, точнее Юури не помнил. Счастье казалось ему бурным водопадом – через край, и снова, и без конца.
Конрад не оттолкнул его. Конрад чувствовал то же, что и он, и для того, чтобы понять это, им не нужны были слова.
Через долгое, бесконечно долгое время, по истечении которого Юури очнулся в объятиях Конрада, они все еще стояли посреди двора, и солнце светило так же, и за прошедшие несколько минут (часов? дней?) ровным счетом ничего не изменилось.
И в то же время – изменилось все.
– Это тебе, – ошеломленный свалившимся на него счастьем Юури все же вспомнил про сверток в своей руке. – Подарок.
– Мне? От вашего величества? – Юури мог бы побиться об заклад, что сейчас Конрад подтрунивает над ним.
– Не называй меня «ваше величество»…
– Да-да. Юури, – глаза Конрада смеялись ровно до того момента, как он развернул подарок. – Это…
– Гвендаль оказался превосходным учителем, – мечтательно сказал Юури, любуясь на результат своих усилий – ушастую шапку. – И только попробуй ее не носить!
Конрад посмотрел на Юури неожиданно серьезно:
– Спасибо, Юури.
– Эй, ты, изменник! – вопль Вольфрама, раздавшийся откуда-то из окна, заставил Юури подскочить на месте и вцепиться в Конрада. – Да ты хоть знаешь, что значит персонально вручить кому-то связанную тобой шапку?
– Господин Веллер… Ваше величество… – пробормотала служанка, о которой Юури уже успел забыть. Когда она приподняла руку, мао увидел в руке девушки носовой платок с небольшим пятном – должно быть, она всего-то и сделала, что стерла со щеки Конрада грязь. – О, какое прекрасное и светлое чувство!
– Конрад, – начал Юури, – я ошибаюсь или мы и вправду влипли?
– Как тебе сказать… – Конрад задумчиво оглянулся, созерцая обитателей замка, количество которых во дворе возрастало прямо-таки в геометрической прогрессии, а потом схватил мао за руку. – Бежим, Юури!
Обиженно завыл позабытый Моргиф.
А в своих покоях Вольфрам, не спеша убирать прищепку с носа, в срочном порядке дорисовывал сегодняшнюю, отнюдь не абстракционистскую картину.
Конрад и Юури на ней улыбались.

@темы: Фанфики

---

Капитан.

[Laora]

Название: Капитан
Автор: Laora
Фандом: Kyou Kara Maou
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст, PWP
Размер: мини
Персонажи: Йозак/Конрад
Дисклаймер: мне ничего не принадлежит
Таймлайн: несколько дней после Руттенберга
Предупреждения: возможен ООС

«Это пора заканчивать», — думает Йозак однажды, когда из-за двери, у которой он караулит вот уже третий день, раздается звон разбитого стекла.
Ему и впрямь стоит вмешаться; немудрено, что на Конрата не действуют слова и убеждения. На него вообще невозможно как-либо подействовать — слишком сильный, закаленный цинизмом и равнодушием.
Сильный?
Йозак качает головой.
На этот раз он входит, не стучась.
Конрат сидит на полу у кровати, с которой сползла простыня; рубашка на нем расстегнута, так, что видно оплетающие тело бинты, сквозь которые кое-где проступает кровь.
«Целители», — думает Йозак, но тут его взгляд останавливается на сверкающем кулоне. Надел все-таки; прошло время, когда просто сидел, глядя в неизвестность и изредка дотрагиваясь до синего камня кончиками пальцев.
Аристократы, они все такие. Свяжешься — проблем не оберешься. Как можно не понимать простую истину: главное — выжить? Остальное потом наладится. Жизнь — это борьба, и, казалось бы, если ты — капитан, то должен понимать это лучше кого-либо.
Конрат не понимает. Конрату не приходилось раньше бороться за выживание. От этого он всегда был защищен. Отсюда и его проклятая, подкрепленная личным талантом, самоуверенность, которая сейчас дала трещину.
— Что разбилось? — вкрадчиво интересуется Йозак. Конрат не отвечает. Смотрит куда-то вдаль, опершись локтем одной руки на кровать, а вторую неосознанно прижимая к ране в боку; человек, которому все равно, жить или умереть.
Разбитый.
Йозак переводит взгляд на опрокинутый стул для посетителей. Рядом с ним — осколки и рассыпавшиеся синие цветы.
«Конрат, стоящий на земле».
«Где теперь твоя опора, капитан?»
Цветы оставил Вольфрам. Йозак хорошо помнит, с каким выражением лица младший сын королевы заходил в эту комнату — или палату? Робкая надежда на примирение вкупе с терзающей тревогой, — Конрат встретил Вольфрама молчанием, и надежда того разбилась, как прибой о скалы.
— А бинтов на тебе меньше не становится, я смотрю, — ухмыляется Йозак. У него самого — рука на перевязи; могло быть и лучше.
Но тогда Конрат остался бы на поле боя.
— Ты в них еще не путаешься? — долгое знакомство с Конратом научило Йозака не ждать ответа.
Он не ждет и сейчас, вместо этого проверяя, надежно ли закрыта дверь. Здесь хорошая звукоизоляция, в этом Йозак уже успел убедиться.
— Знаешь, — признается Йозак, подойдя к кровати, — я всегда тобой восхищался.
Конрат молчит. Йозак опускается на корточки, заглядывает в пустые глаза:
— До этого момента. Ты хуже Адальберта.
Проблеск мысли во взгляде; мысль, но еще не ненависть. Слишком слабо.
— Это, — Йозак поддевает пальцами цепочку с кулоном, — незаслуженный подарок. Она ведь на тебя рассчитывала. На то, что ты будешь жить.
— Жить? — медленно повторяет Конрат. — Чего ради? Ее больше нет.
Мысленно поздравляя себя с успехом, Йозак отпускает цепочку. Его рука сжимает шею Конрата, и это ни в коей мере не дружеский жест, не игра; все всерьез, и глаза Конрата открываются шире.
— Ты сам себе противоречишь, — сообщает Йозак насмешливо, почти что холодно — так в былые времена частенько говаривал с ним сам Конрат. — Ты ведь все еще жив. Хочешь, я это исправлю?
— Йозак. — Больше Конрат не говорит ничего. Его голос звучит сдавленно, но он не сопротивляется. Пока еще — нет.
— Не вижу смысла убеждать тебя в прелести жизни, — говорит Йозак с кривой усмешкой. — Я делаю это Шин-О знает сколько времени, но ты все равно пропускаешь мои слова мимо ушей. Не лучше ли дать тебе то, чего ты по-настоящему хочешь? Сам ты никогда не решишься умереть. Будешь прикрываться долгом и прочей чушью. На самом деле плевать ты на все это хотел. И на долг, и на погибших товарищей, и на чувства собственного брата. И, в особенности, — на Сюзанну-Джулию.
Вспышка гнева в потухшем взгляде:
— Не смей!..
— Ты ничего для нее не сделал, — жестко напоминает Йозак. — И не собираешься — ни жить, ни умереть. Ты разрываешься между двумя огнями и не можешь определиться. И такой, как ты, еще пытается командовать? Я отказываюсь называть тебя своим капитаном. Если ты не можешь решить сам — я решу за тебя. После стольких лет мучений с тобой у меня есть это право.
— Йоза… — Конрату не удается договорить, потому что в следующую секунду Йозак впивается в его губы, и это нельзя назвать поцелуем — скорее укус, во рту солоно от чужой крови. Чуть отстранившись, Йозак слизывает ее со своего подбородка, пока Конрат, от чьего равнодушия не осталось и следа, пытается освободиться. Эти попытки обречены на поражение — надежно удерживая его руки, Йозак как будто ненароком задевает коленом рану в боку. Конрат кривится от боли:
— Что ты…
— Что я себе позволяю, ты хотел спросить? — интересуется Йозак. Боль — это хорошо, она говорит о том, что ты жив. — Ну, ты же не можешь решить, что с собой делать. Поэтому с тобой сделаю — я. Все, что пожелаю. У меня могут быть и свои желания, как ты думаешь?
— Ты… — Конрат с яростью смотрит на Йозака, сцепив зубы, но вырваться у него не получится.
«Прости, капитан. Не в этот раз».
— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
— Отправишь меня под трибунал? — скалится Йозак. — Возможно, но не раньше, чем я получу желаемое.
— Ты для этого... меня вытащил? — спрашивает Конрат. По его спокойному тону Йозак понимает — отвлекает. Пытается выиграть время. Такая показная покорность — не более чем обманный ход.
— Какая теперь разница? — Йозак заламывает Конрату руки за спину. Связать их при помощи валяющейся тут же простыни — плевое дело. Не только запястья, но и локти, разумеется, — так, чтобы не освободился.
Нет, освободиться Конрат, пожалуй, что и сумел бы. По внешнему виду и не скажешь, но физически он немногим слабее Йозака, а то даже и сильнее. И неважно, с мечом или без меча.
Но это обычно. Сейчас — особый случай.
Сейчас Конрат разбит.
Он не издает ни звука, когда Йозак вздергивает его на ноги, а затем валит на кровать — для начала на живот.
— Всегда хотел это сделать, — говорит Йозак, стягивая с Конрата штаны; никакого нижнего белья. Предусмотрительно.
— Ты... Йозак...
— Кричи громче, — предлагает Йозак.
Он не врет про «всегда хотел» и одновременно — говорит неправду.
Три дня назад он рискнул жизнью, чтобы спасти своего друга, прошел по острию меча, но не до конца. Он все еще балансирует на остром лезвии, а Конрат — этот стремится упасть.
Сдаться.
Вытащить с поля боя — мало. Это — не спасение.
В луже на полу, среди рассыпанных цветов, танцуют отблески пламени.
— Расслабься, — облизывая собственные пальцы, советует Йозак. Он не сомневается — Конрат никогда не делал этого. Не так.
— Отпусти, — цедит Конрат, чуть вздрагивая, когда влажная от слюны рука Йозака накрывает его пока мягкий член.
— Это приказ?.. — расслабленным тоном интересуется Йозак. — Не пытайся дергаться… если не хочешь пострадать.
Разумеется, Конрат не слушает — и Йозаку приходится впиться пальцами свободной руки в рану на его боку. Он чувствует жар, исходящий от воспаленной плоти, и тепло просочившейся крови; Конрат не может сдержать протяжный стон. Но стонет он не только от боли.
— Заводит, да? — мягко интересуется Йозак. Член Конрата, по которому он движет рукой вверх-вниз, постепенно твердеет; пальцы другой руки окрашиваются кровью. — Тебе нравится боль?
— Будь ты… — Конрат прерывается на полуслове. Сейчас его связи с миром ослаблены; потому, наверное, его тело чутко реагирует на происходящее.
Настолько далеко Йозак не заходил в самых смелых своих фантазиях. Ослабевший от ран и потерь Конрат, полностью предоставленный его воле...
— Я дам тебе то, чего ты хочешь, — обещает Йозак.
«То, что в чем ты по-настоящему нуждаешься».
«Кровь — лучшая смазка», — думает Йозак, окровавленными пальцами обводя плотно сжатый вход.
— Я не… хочу… — на полувыдохе.
— Что ж ты тогда не сопротивляешься? — меланхолично интересуется Йозак. — Сдается мне, кто-то тут неискренен с собой.
«Хотя ты никогда не был искренен… капитан».
Конрат стонет, когда в него проникает первый палец, и, как подозревает Йозак, — не от боли. Или не только от боли.
Конрат стонет, отчаянно пытаясь замолчать собственные стоны, — не получится. Постепенно животное удовольствие одолевает его, вышибая из головы лишние мысли.
«Если больше некому это сделать, я залижу твои раны».
Надавливая большим пальцем на головку члена Конрата, Йозак чувствует, как кровь ударяет в голову; он не врал про «всегда хотел», но и не был искренен до конца.
С Конратом всегда так — можно забыть об откровенности. Даже сейчас, когда его душа распущена, как вязание, а стойкие синие цветы разбросаны по полу.
Нет смысла срывать цветы, которыми восхищаешься.
«Тесно», — думает Йозак, добавляя второй палец. Тесно и горячо; будет больно. И неизвестно, кому больнее.
— Все еще не хочешь? — спрашивает Йозак, убирая руки. Правая — влажная от чужой смазки; расстегнув ширинку, Йозак проводит этой рукой по собственному давно вставшему члену.
Конрат отвечает нецензурной, почти площадной бранью.
— Странно слышать такое от аристократа, — хмыкает Йозак. Он не собирается затягивать.
Головка члена входит с трудом. Дальше дело идет легче, но ненамного.
Конрат хрипит; капли смазки срываются с его собственного члена, и, придерживая Конрата за бедра, Йозак готов поклясться: сейчас он думает о чем угодно, только не о своих душевных терзаниях. Скорее, о том, какой казни подвергнет своего подчиненного завтра…
— У тебя сбилось дыхание, — говорит Йозак, введя член в Конрата почти до основания. — Неужели так больно?
У него самого сбилось дыхание. Приходится напоминать себе о том, что это необходимо — дышать.
А еще — двигаться. Вначале — медленно. Впереди — вся ночь, некуда спешить.
— Дыши ровно, — советует Йозак, когда Конрат давится очередным стоном. — Ровно.
Это невозможно — дышать ровно. Не в такой ситуации; Йозак снова сжимает член Конрата, не жалея промокающих бинтов, играет с его раной. Не так она и серьезна, эта рана, у них обоих бывало и хуже; то, что страшнее всего — глазами не увидеть.
— Дыши ровно! — почти кричит Йозак, но у Конрата не получается. Только и остается, что перевернуть его на спину и увидеть: закушенные губы, раскрасневшиеся щеки, глаза, подернутые поволокой страсти.
«Капитан».
Мысль не отрезвляет. Йозак очень старается сам дышать ровно, двигаясь нарочито медленно, затягивая до невозможности.
Прорывающиеся стоны Конрата становятся мучительно протяжными.
— Мы выжили там, где никто не сумел, — склонившись к уху Конрата, прерывисто шепчет Йозак. — Мы живы. Дыши.
От неожиданности Конрат и вправду вдыхает — и не может сдержать стон во время очередного толчка.
Медленнее, уговаривает себя Йозак. Он больше не притрагивается к члену Конрата. Все не должно закончиться быстро.
Вместо этого кончики пальцев Йозака дразнят соски Конрата. Возможно, изначально те не были особенно чувствительными, но сейчас Конрата возбуждает все, любая стимуляция — Йозак видит это в его помутневших от страсти глазах.
Не пустота. Теперь — не пустота.
— Дыши ровно, — говорит Йозак, придерживая Конрата за плечи. Тому явно неудобно лежать на связанных руках, но сейчас, должно быть, даже эта мука кажется сладкой. Наутро останутся следы, удовлетворенно думает Йозак.
Кстати, о следах.
Наклонившись, он прихватывает сосок Конрата зубами и, недослушав судорожный вздох, уже втягивает губами кожу на шее. Останется след. И не один.
— Дыши.
Приподняв бедра Конрата, Йозак изменяет угол проникновения.
Вскрик Конрата после первого же толчка кажется изумленным.
«Что-то изменилось», — думает Йозак. Он не обманывается — это ничего не значит. Просто реакция тела. Глупо даже думать, будто ему удалось дотянуться до души Конрата, до этой разорванной, потерявшей смысл…
Конрат больше не прячется за чувство собственного достоинства. Сейчас он полностью открыт — делай, что захочешь.
Что захочешь.
— Ты все еще хочешь, — руки Йозака сжимаются вокруг шеи Конрата, все крепче и крепче, — умереть?
Конрат хрипит, не в силах ответить; он становится еще теснее, чем прежде, но Йозак продолжает двигаться, наращивая темп. Он не сжимает пальцы на шее Конрата слишком уж сильно и велит, как раньше:
— Дыши.
Конрат жадно глотает ртом воздух.
Чуть ослабив нажим, Йозак наклоняется и целует Конрата.
Тот кончает еще до того, как ответить на поцелуй.
Перед глазами Йозака мелькают беспорядочные обрывки образов и воспоминаний; его первая женщина после первого боя — светловолосая проститутка; на ее лице — татуировка, и она, улыбаясь, предлагает сделать такую же Йозаку, а изображенная на ее груди бабочка оживает и срывается в полет; люди.
«Мы — люди, а сквозь тебя растут цветы… капитан».
***
— Никого не осталось, — говорит Конрат, глядя на мечи, воткнутые в землю. Их и правда слишком много — память о погибших.
Йозак молчит. Он мог бы сказать: «Мы — остались», да и не они одни, вообще-то.
Но Конрат не станет слушать.
Если только не вломиться в его комнату, где нужно ступать аккуратно, чтобы не раздавить хрупкие осколки; не связать его и не трахать до умопомрачения, пока в забитой чужими проблемами голове не останется лишних мыслей.
Йозак до сих пор видит, как это могло бы быть.
Йозак радуется, что этого не было.

@темы: Фанфики

---

О вреде мыслей.

[Laora]

Название: О вреде мыслей
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: драббл, 626 слов
Персонажи/Пейринги: Конрад|Вольфрам
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: один поцелуй от слэша
Примечание: все персонажи совершеннолетние

…А думать ему было вредно.
Вольфрам понял это еще с детства: мама говорила, что у Гвендаля будут морщины, и именно от этого – потому что много думает.
Но Гвендаль умел думать, и решать тоже, и Гюнтер его очень хвалил. Вольфрам такой похвалы не удостаивался.
Всякий раз, когда он пытался думать, это не приводило ни к чему, кроме как к испорченным нервам.
Не привело и на этот раз. Зачем вообще вмешался? Если тут кто-то спит на сквозняке, да еще и в сидячем положении – это совершенно не его, Вольфрама, дело. Пусть Конрат хоть сто раз простудится – все равно он наполовину человек… и всегда смотрит сверху вниз… и вообще, Вольфрам знать его не знает.
Может, если бы Вольфраму не надо было пройти мимо того дивана, на котором задремал второй сын королевы, ничего бы и не произошло. Но поворачивать назад и искать другой путь Вольфрам посчитал ниже своего достоинства, тем более что Конрат все равно спал, и возможность общения с ним Вольфраму не грозила.
В своей беспечности он совершенно забыл об угрозе мысли. И не одной.
Даже не пройдя мимо Конрата, Вольфрам успел подумать о том, что: 1) по слухам, люди очень часто болеют простудой; 2) у Конрата нет мареку, значит, вылечить он сам себя не сможет, а к Гизеле не пойдет – гордый слишком и отстраненный; 3) у людей простуда может перейти в страшные болезни вроде «ангины» или «гайморита» или даже «воспаления легких», а Конрат достаточно беспечен, чтобы заметить свою смертельную болезнь только тогда, когда делать что-нибудь будет уже поздно.
Эти мысли, без сомнения, вредные и ненужные, повлекли за собой еще одну, прямо-таки предательскую, а именно: Вольфрам вовсе не хочет, чтобы его брат умер из-за такой ерунды, как простуда. Проще принести одеяло и по-быстрому смыться, и пусть Конрат сам думает, кто его укрыл. Не одному же Вольфраму от глупых мыслей страдать.
Мысленно честя себя во все корки, Вольфрам развернулся на каблуках и прошествовал в свою спальню, чтобы спустя несколько минут вернуться с одеялом. Все равно в шкафу уже почти год лежит, и до сих пор не понадобилось – зачем второе одеяло, если владеешь огненной мареку?
И вот кто, спрашивается, был виноват, что ковры лежат так неровно? Такое впечатление, что по ним малые дети бегают. Какие-нибудь совершенно невоспитанные.
Именно так подумал Вольфрам, когда, намереваясь укрыть Конрата одеялом, совершенно случайно споткнулся. Устоять на ногах не получалось никоим образом; помахав руками в воздухе и не сумев подавить испуганный вскрик, Вольфрам повалился на диван. Одеяло он, впрочем, так и не выпустил.
Но дело-то было не в одеяле. Почувствовав, как кто-то упал рядом с ним, Конрат просто не мог не проснуться.
– Вольфрам?.. – неприкрытое удивление в голосе брата заставило Вольфрама сжать зубы.
– Я… просто… – Вольфрам торопливо выпрямился.
Конрат смотрел на одеяло. На его губах появилась понимающая улыбка:
– Ты хотел меня укрыть?
– Конечно, нет! – к щекам прилила кровь. – Чтобы я… никогда! Что ты о себе возомнил, в самом деле? Ты, чело…
– Да-да, – улыбка Конрата не померкла ни на миг. – Спасибо, Вольфрам.
В следующее мгновение Конрат сделал то, что часто делал в детстве, когда Вольфрама мучили кошмары, и он решительно не мог уснуть без этого… без «поцелуя на ночь».
– Ты… ты… – Вольфрам вырвался так быстро, как смог. По правде, Конрат его и не удерживал. – Агррр!
Слов решительно не хватало, проклятые мысли, единственно повинные в таком казусе, тоже куда-то подевались, и Вольфрам повел себя в высшей мере разумно. А именно – залепил Конрату такую звонкую пощечину, будто тот был самой красивой девушкой в мире.
Задыхаясь от негодования и не удостоив держащегося за щеку брата даже взглядом, Вольфрам сгреб принесенное одеяло и удалился с воистину королевским достоинством.
– За последнее время это уже пятый раз, – преодолевая ощутимый звон в голове, пробормотал Конрат, но данных слов Вольфрам, к счастью, не слышал. А то и подумать страшно, куда завели бы его возникшие по такому поводу мысли. – Если он продолжит в том же духе, я, пожалуй, соглашусь.

@темы: Фанфики

---

Setting Sun.

[Laora]

Название: Setting Sun
Автор:  Laora
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Конрад/Джулия
Категория: гет
Рейтинг: R
Исходники: музыка - Валерий Меладзе, «Свет уходящего солнца»; аниме «Kyou Kara Maou!», «Futari Ecchi»
Продолжительность и вес: 02:31; ~102 Мб
Примечание: все персонажи являются совершеннолетними.
Скачать: тут

смотреть клип

@темы: Видео

---

Минутка фемслэша.))

[Laora]

Название: Ожерелье
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: драббл, 272 слова
Пейринг/Персонажи: Сесилия/Аниссина, Гюнтер
Категория: фемслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: R
Примечания: герои совершеннолетние; возможен ООС
Краткое содержание: Аниссина дарит Шери ожерелье

— Вот, — Аниссина протянула Шери ожерелье. Выглядело оно сногсшибательно — драгоценный камень из короны мао сверкал, как капельки росы в лучах солнца, и Шери не сомневалась, что на следующем балу затмит всех. Множество мужчин будет восхищаться ею, но она вряд ли сойдется с кем-то из них ближе — уже несколько лет на то есть веская причина.
Ее сыновья выросли и стали лучшими из мужчин; захоти она завести с кем-то роман, не смогла бы избавиться от напрашивающихся сравнений. После этого о какой любви может идти речь?
Шери, как всегда, в поиске; только поиск ее теперь сам по себе стал целью, потому искомое она давно нашла.
— Хочешь посмотреть на меня в нем? — Шери лукаво подмигнула.
— Почему бы и нет, — Аниссина не отвела взгляд, и Шери принялась неторопливо раздеваться. Много времени это не заняло; Аниссина стояла напротив, не отворачиваясь, и в ярких глазах разгоралось знакомое чувство.
Задержав руки на своей груди в притворном смущении, Шери попросила:
— Надень.
Аниссина зашла ей за спину, двигаясь неслышно, как профессиональный убийца, и застегнула ожерелье на шее Шери, пальцем не коснувшись ее кожи.
Тогда Шери обернулась к ней, отводя от груди руки:
— Как тебе?..
Вместо ответа Аниссина сжала пальцы на сосках Шери. Выражение ее лица изменилось; это была не привычная страсть исследователя.
Совсем иная страсть.
— Ну же, разденься, — попросила Шери. — Мы не в равном положении… поэтому я смущаюсь.
***
Поутру страдающий в отсутствие короля Юури Гюнтер фон Крайст мог насладиться зрелищем Шери, одетой в легкий пеньюар.
— Где же король? — проворковала Шери. — Я проделала столь долгий путь, чтобы показать ему ножки…
— Это владения моего брата, — сообщила Аниссина, выходя у Шери из-за спины.
Прошлой ночью она всласть налюбовалась ножками Шери…
И не только ими.

Название: Игра в слова
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: драббл, 208 слов
Пейринг/Персонажи: Аниссина/Флурин
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Примечания: герои совершеннолетние; возможен ООС
Краткое содержание: Флурин просто продолжает Аниссину

— Независимость, — говорит Аниссина. — Изобретения. Наука.
— Любовь! — отзывается Флурин. — Долг. Достоинство.
— Женственность, — говорит Аниссина. — Настойчивость. Упорство.
— Мужество, — отзывается Флурин. — Терпение. Страх.
— …страх, — продолжает Аниссина, чуть запнувшись. — Одиночество. Яд.
— Яд, — соглашается Флурин. — Одиночество.
— Но оно не тяготит, — Аниссина возражает, кладет руку Флурин на плечо; та смотрит сначала на пальцы Ядовитой Леди, потом ей в глаза. — В одиночестве нет ничего страшного.
— Ничего, — Флурин кивает и улыбается; игра в слова нравится ей, пожалуй, даже очень, и Аниссина, прекрасная яркая мазоку, нравится тоже. Такую не удержишь нигде надолго — все равно что пытаться удержать огонь.
Но для любого огня найдется очаг, а для свечи — стеклянный светильник, хрупкий, который так легко разбить.
— Ничего, — соглашается Аниссина.
Их лица разделяет меньше пальца, и Флурин не делает первый шаг: просто приоткрывает губы.
Она не делает первый шаг никогда; и это Аниссина играет после с ее телом — руками, губами, пальцами, языком, это Аниссина находит потаенные места, так, что едва уловимое прикосновение к низу живота заставляет давить в себе низкий стон.
Флурин просто подается навстречу рукам и губам, и тянется, обнимая Аниссину в ответ, лаская ее так, как никогда не ласкала своего покойного мужа. Это беспорядочные ласки, но очень нежные, и ни в коем случае их нельзя назвать соблазнением.
Флурин только продолжает Аниссину — как в игре в слова.

Название: В купальнях
Автор: Laora
Бета: Диана*
Размер: драббл, 357 слов
Пейринг/Персонажи: Сесилия/Алазон
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Примечания: герои совершеннолетние; канон аниме; ООС
Краткое содержание: Сесилия уговаривает Алазон на совместную ванну

— Ну, не упрямься, — Сесилия тянет Алазон за руку, тонкую и болезненно бледную. — Я знаю, что это тебе поможет, идем! Правительницы стран тоже иногда должны расслабляться…
— Но я не могу, — Алазон едва заметно качает головой. Она холоднее мраморной статуи; мы с ней разные, как Вольфрам и Сарареги, думает Сесилия. Но раз наши мальчики нашли общий язык, почему бы и нам не подружиться, в конце концов, у нас у обеих светлые волосы. Пусть разного оттенка.
Алазон похожа на святую, шинзоку, что с нее взять; сама Сесилия — демон во плоти. Ну а святость, как известно, всегда сдавалась под напором искушений; в конце концов Сесилии удается затащить Алазон в купальни, где сейчас, кроме них, нет никого.
Кожа Алазон, нездорово бледная, чуть розовеет от жара. Сесилия предлагает потереть ей спинку — и правда трет, а потом будто невзначай касается плеча Алазон губами.
Та вздрагивает.
— Ты давно была с мужчиной? — спрашивает Сесилия ненавязчиво и, не получив ответа, опускает руки на напряженные плечи Алазон, принимается их разминать. Алазон расслабляется постепенно, почти против собственной воли, и, когда Сесилия целует ее, даже отвечает. Возможно, по инерции.
Секундой позже ее глаза расширяются. Она пытается вырваться и падает, легкая, куда легче самой Сесилии. Сесилия ловит ее на лету и валит в воду, и слегка притапливает для надежности; вынырнувшая Алазон похожа на светлошерстную кошку, она отфыркивается и смотрит крайне недовольно, и Сесилия целует ее снова, скользя руками по тонкому телу. Поначалу неподатливое, это тело содрогается под ее прикосновениями и раскрывается, как бутон диковинного цветка. Алазон уже не против, ей слишком хорошо, Сесилия изучила свое тело достаточно, чтобы знать, как доставить удовольствие женщине.
Она опускает голову под воду и дразнит языком низ живота Алазон, обводит едва заметный бугорок, затерявшийся в складках плоти; тут бы Алазон ее и утопить, но нет, ей слишком хорошо, законной правительнице Сей-Сакоку.
Шери выныривает, сменив язык на пальцы. Она ласкает плоть Алазон подушечками, стараясь не цеплять острыми ногтями, а языком теперь дразнит напряженные соски Алазон — сперва один, затем другой.
— Нечестно, — говорит Алазон наконец.
У нее ломкий, неуверенный голос, но отстраняет Сесилию она очень решительно.
— Почему?.. — удивляется та.
— Я не хочу, чтобы хорошо было только мне.
Эти слова заставляют Сесилию улыбнуться.

@темы: Фанфики

---

Love Me Tender

[Laora]

Название: Love Me Tender
Автор: Laora
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Конрад/Юури, мельком Джулия
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: R
Исходники: аниме «Kyou Kara Maou», «Papa to Kiss in the Dark»; «Love Me Tender» (Morikawa Toshiyuki cover version)
Продолжительность и вес: 3:27; 123 Мб
Примечания: песня из официального саундтрека, исполняет сейю Конрада
Скачать: здесь

@темы: Видео

---

Ещё гифки

[vampiressadolly]

Если что-то уже было, удалим)

@темы: гифки

---

Юурамные гифки

[vampiressadolly]

@темы: гифки, юурам