Behind Blue Eyes, глава 10 + эпилог.

[karamaou]

Название: Behind Blue Eyes
Автор: Лунница
Бета: Life Of Vampire
Пейринг: Юури/Вольфрам, Мао/Вольфрам (основные)
Рейтинг: NC-17
Жанр: drama, romance
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклаймер: Мир и персонажи принадлежат не мне, а вот то, что в фике они творят - целиком и полностью на моей совести. Выгоды не извлекаю, довольствуюсь моральным удовлетворением.
Размещение: сколько угодно, только предупредите.
Предупреждения: Возможен ООС, т. к. смотрела аниме довольно давно. AU.POV Вольфрам

Глава 10. The last step.*

Не понимаю, когда я успел заснуть. Чье-то прикосновение будит меня, выдергивая из темного сна, мутного, как вода в старом колодце. Лень открывать глаза, но надо. Надо, Вольфрам! Ты и так провалялся в постели весь день.
Заставляю себя сесть и посмотреть на того, кто посмел меня разбудить. Мао. Конечно. А кого ты ожидал увидеть, Воль-тян?
- Доброе утро, спящая красавица, - улыбается мой король.
- До... добрый день. Где ты был?
- На Земле. Отвез туда мать для нашего наследника, - что-что? Даже не предупредив меня? Ему кто-нибудь говорил, что такие вещи надо решать вместе?!
- Прости?
- Ты не представляешь, на что готовы пойти люди за чин мелкого дворянина и небольшое имение на окраине.
- Почему ты не посоветовался со мной? - спокойно, Вольфрам, спокойно. Он сделал это не потому, что ему наплевать на твое мнение. Наверняка он просто решил не будить тебя ради такого пустяка... пустяка?!
- Подумал, что для тебя это не важно, - предупреждая готовую разразиться бурю, он поспешно продолжает. - Между прочим, у нас неприятности. Великий Шимарон объявил нам войну и отправил к берегам Шин-Макоку несколько десятков кораблей с магами-ходзюцу. Мы не имеем права дать им ступить на нашу землю. Они должны погибнуть в море. Наша страна еще недостаточно окрепла для войны.
Он говорит что-то еще, рассказывает о вариантах обороны силами только демонов, без привлечения людей, но я не слышу ни слова. В висках стучат похоронным маршем пять проклятых букв: война. Не хочу войны. Я ее боюсь. Война — это смерть, это обглоданные огнем почерневшие остовы некогда жилых домов. Это мертвецы с лицами тех, кого ты любил. Это давящая, холодная безнадежность, унизительное отчаяние и, как итог — холод. Холод в сердце, холод в душе. Это женщины и дети, сдавшиеся на милость далеко не милостивого победителя. Это воинственные крики солдат, уходящих на верную гибель, это тихие стоны раненых, которым посчастливилось (а может, и нет) выжить. Это голод, от которого умирает больше людей, чем от мечей неприятеля. Я не хочу войны. Ни за что. Никогда. Я не позволю Мао отпустить веревку гильотины над головой собственной страны. Не позволю, слышите?!
- Вольфрам, ты должен мне помочь. У тебя есть сила, - о чем он говорит? - У нас нет мадзоку, равных мне по мощи. Однако есть возможность увеличить твою мареку, и тогда... Тогда мы вдвоем сможем потопить все их чертовы корабли! - он почти кричит, мой Мао, мой король, так искренне желает спасти свое королевство. И я поневоле заражаюсь этой надеждой, и уже готов сделать все, что он только ни попросит. Но я обязан спросить, всего одно слово:
- Как?
- Каждый хранитель ключей от Ларцов что-то получил за это. Конрад — способность к усиленной регенерации. Никакой бог не способен вырастить новую руку. Тайна жизни неподвластна никому на этой земле. Гвендель... Скажем так, ему достались некоторые бонусы к политическому браку. А ты получил огромную силу, но она могла либо «прижиться», либо выжечь все то, что у тебя есть сейчас. Поэтому Истиный решил не рисковать и связал ее. Можно разрубить эти путы. Но есть риск.
- Риск всегда есть, - я не могу представить, как жить без мареку, но если это наш шанс избежать жертв... что ж, я готов рискнуть.
- Тогда собирайся. Я велю заложить карету.
- Карету? - я поеду верхом!
- Даже не думай, что я позволю тебе ехать на коне после вчерашней ночи, - Мао чуть ухмыляется, поднимается и идет к двери, но, уже дотронувшись до ручки, оборачивается и говорит, - сними ошейник. Мы же не хотим, чтобы весь замок обсуждал подробности нашей личной жизни?
Я краснею. Ничего не могу с собой поделать и только киваю, стиснув зубы.
Дорога проходит на удивление спокойно. Мао, надо отдать ему должное, тоже сел в карету и все время, что мы ехали, перебирал мои волосы, словно пытался успокоиться.
Истинный встречает нас вопросами: понимаю ли я риск, уверен ли? Мао отвечает, а я только киваю в нужных местах, но вдруг мне в голову приходит... мысль... Не знаю, насколько она рискованна, но попробовать стоит. И я вмешиваюсь, чтобы через секунду пожалеть о сказанном:
- Мне нужны гарантии.
- Какие гарантии? О чем ты, Вольфрам? - Мао выглядит удивленным. Спорю, он такого не ожидал.
- Что, если я потеряю мареку, ты не расторгнешь помолвку.
- Вольфрам! - возмущенно восклицает мой король. Но я качаю головой и вновь повторяю:
- Мне нужны гарантии. Мы можем пожениться сейчас, а потом провести публичную церемонию?
Мао только вздыхает, но все же соглашается:
- Ладно, если ты так хочешь...
- Я хочу, Юури.
Истинный Король зовет жрицу и просит принести ему что-то. Он непривычно серьезен, не смеется и не подшучивает над всеми. Будто боится. Боится? Шин-О? Но у меня нет времени думать. Девушка приносит пару широких браслетов и предлагает нам надеть их. После Истинный произносит несколько слов на незнакомом мне языке, и между браслетами возникает цепь, которая, впрочем, тут же исчезает, оставляя лишь непривычное ощущение связи между мной и Мао. И это все? А как же: «в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас»? Разве наше согласие не нужно? Похоже, что нет. Шин-О грустно улыбается:
- Поздравляю вас. Мы можем начинать?
Я сглатываю и киваю. Мне страшно. Страшно! Мой король, будто чувствуя это, обнимает меня крепко-крепко, так, что мне больно, но страх отступает. Я не боюсь. Я сделаю то, что должен, а мой... муж, да, пора привыкать к этому слову, мой муж просто будет со мной. Он не бросит меня. Я ему нужен.
Истинный Король берет какой-то нож, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тем самым, за который я купил счастье. Кинжалом Призраков. Истинный несколько раз взмахивает им рядом со мной, и я чувствую, как что-то рвется, и меня наполняет магия. Это прекрасно! Я никогда не чувствовал себя настолько живым! Где там эти проклятые корабли? Я сожгу их в одно мгновение. Я сделаю это! Да!!!
Я горю. Сила выжигает меня изнутри, я кричу, я теряю над ней контроль, я почти становлюсь огнем, но тут холодное, влажное прикосновение отрезвляет меня, и я снова хозяин своей мареку.
- Корабли далеко? - спрашиваю я, замечая краем глаза горящие деревья в саду и чувствуя запах паленого.
- Будут здесь через пару недель
- Мы должны поплыть им навстречу и уничтожить их.
- Нет.
- Почему?! - злость переполняет меня. Она рвется наружу, и только сосредоточившись, мне удается не поджечь одежду на Мао. Спокойно, ничего не произошло. Успокойся, Вольфрам. Сила моих собственных эмоций пугает меня. А вдруг однажды я не выдержу? Вдруг убью кого-то, кто мне дорог? Истинный, я не хочу думать об этом. Но перестать не могу.
- Вольфрам, тебе надо научиться контролировать мареку. Иначе ты можешь спалить не только корабли, но и полстраны в придачу, - он прав. Я должен быть осторожен. Очень осторожен.
- Хорошо, - киваю. Надо держать себя в руках.
- Вот и замечательно, - Мао выглядит удовлетворенным. Он получил то, что хотел. А я? Я получил? Не смей жалеть себя, Вольфрам! Ты получил огромную силу и короля в супруги. Не тебе жаловаться на жизнь. Все. Я все понял? Да, я все понял. Мне просто не с чем сравнивать: я не знал тяжелой жизни, у меня было все, что я хотел. Надеюсь, так будет и дальше. Но это не повод роптать, скорее, наоборот — стоит поблагодарить судьбу за все ее подарки, которые она, должен признать, щедро мне выделяла. Хотя порой то, что поначалу кажется драгоценным даром, оказывается фальшивой безделушкой. А злая насмешка — настоящим счастьем.
- Вольфрам, пойдем, - мой Мао тянет меня за руку в сторону входа. Подчиняюсь и иду. Все еще больно, хотя уже терпимо. Говорят, что любви без боли не бывает... Ну что ж, посмотрим.

***

Две недели занятий магией... Каждый день по шесть-восемь часов с перерывом на обед. А после — политика. Политика, политика, политика... Внешняя, внутренняя... Мао заявил, что он не хочет иметь «жену-домохозяйку», и как бы между прочим заметил, что собирается поставить второй трон. Так, под лозунгом «Шин-Макоку будут править двое», меня заставили приступить к освоению всех аспектов политики, прежде ускользнувших от внимания моего учителя. Перспективы, прогнозы, сводки, донесения, двусмысленные ситуации... Голова кругом идет. Не скрою, мне лестно, что мой король доверяет мне настолько, что готов сделать соправителем, но... Иногда (примерно каждые полчаса во время учебы) мне кажется, что было бы проще научиться вышивать и устраивать светские приемы.
Впрочем, слово Мао — закон, как бы он ни старался уверить меня в обратном. И мне кажется, ему это очень нравится.
Я сижу в библиотеке над очередным талмудом и «постигаю опыт предков», тщетно пытаясь не клевать носом. Это бесполезное занятие — все равно ничего не запомню — прерывает мой король, ворвавшись в комнату. Что с ним? Бледный, запыхавшийся, с растрепанными волосами... куда ты дел моего Мао?
- Корабли идут.
Вот и... развязка. Либо мы их, либо они нас. Жестоко, цинично, но реально. Мир — это замечательно. Он нам нужен. Но порой приходится строить мир с помощью силы.
Я спрашиваю только:
- Едем? - и, получив утвердительный ответ, поднимаюсь из-за стола.
Мао неожиданно подходит ко мне и целует так, словно может меня потерять сегодня. А ведь и правда... За повседневной суетой я как-то и забыл, что мой муж может умереть, останавливая этот чертов флот. Или я. Или кто-то из тех, кто будет нас подстраховывать и защищать от магии ходзюцу. Осознание наваливается на меня, ноги подгибаются, я цепляюсь за Мао, но он держит меня крепко-крепко и целует жарко, отчаянно. И кажется, я готов биться до конца. За нас и наше хрупкое счастье. Пусть и совершенно неправильное.

Наконец, Мао... Юури отпускает меня и отступает на шаг. Пристально смотрит в глаза, пытаясь найти там... что? Искорку сомнения? Страх? Уверенность? Не знаю. Но он находит то, что хотел. И ободряюще улыбается:
- Едем!

Мы быстро, почти торопливо, словно не давая себе времени на раздумья, спускаемся вниз, седлаем коней и выезжаем за ворота. За нами следуют лучшие маги-мадзоку, которые смогут обеспечить надежное прикрытие. Мы с Мао едем так близко, что почти касаемся друг друга. Все время. Рука об руку, плечом к плечу, будто физический контакт способен отвести беду, увеличить шансы на победу и не дать врагам ступить на нашу землю.

Перед глазами вновь и вновь встают картины, которые я видел в старом зеркале: выжженные степи там, где раньше были леса, развалины на месте домов, отощавшие хищники, теперь перешедшие на мертвечину, и довольное, сытое воронье, кружащее над полями брани, ставшими ныне кладбищами. Не думать, не думать, не думать! Мысли имеют свойство сбываться, Вольфрам! Прекрати смаковать подробности придуманных тобой ужасов, сейчас же! Все будет хорошо, ты понял меня?! Все будет хорошо, а иначе — никак.

Крепче сжимаю поводья и делаю глубокий вдох. Что-то новое появилось в воздухе. Соль. Точно, пахнет солью и йодом. Пахнет морем. Значит, уже недалеко. Еще немного, и все решится. И все будет хорошо или не будет никак.

Еще несколько минут, и мы выезжаем на крутой, обрывистый берег, с которого хорошо видны корабли Великого Шимарона: они кажутся мне самыми уродливыми в мире. Мао помогает мне спешиться. Я должен возмутиться? Не знаю, мне это кажется естественным. Также как и бесстыдный поцелуй на глазах у всех, кому не хватило такта отвернуться. И нет в этом ничего неправильного или странного. Любовь просто не может быть странной. Она есть, и ничего тут не попишешь.

Демоны-мадзоку раскидывают над нами защитный купол. Мао сжимает мою руку и едва слышно шепчет:
- Сейчас. Давай.
Я чуть киваю в ответ на его слова, закрываю глаза и нахожу где-то глубоко внутри себя маленькую искорку, заботливо раздуваю ее, выпускаю окрепший огонек наружу... и вот уже по направлению к кораблям врага катится сплошной вал пламени. Я вновь и вновь бью огнем по парусам, по снастям, по всему, чему могу причинить вред, не позволяя даже возникнуть мысли о том, что там, с другой стороны — тоже люди. Пусть не такие, пусть без способностей, но живые люди... Правда, есть одна маленькая проблема: эти самые люди горят желанием убить меня и всех моих родных. Не будет им такого счастья. Ни один не сойдет на землю. Ни один не уйдет живым!

Пламя разгорается ярче, охватывает мачты, под его жарким дыханием дерево обугливается, корабли начинают рушиться, но этого мало, этого просто недостаточно!
Но моя ярость уже иссякла, она успокоилась и уступила место холодному расчету, которому определенно не место в магии огня. Я выдыхаюсь. С пальцев слетают уже не яркие, обжигающе горячие вспышки, а жалкие язычки света, которых хватит разве что свечку зажечь.

И именно сейчас, когда мои силы на исходе, в битву (хотя можно ли назвать это битвой?) вступает Мао. Волны вздымаются, сливаясь в водяных драконов, топят корабли, забираются в прожженные моим огнем бреши... Их маги, конечно, пытаются что-то сделать, но для по-настоящему мощного удара им нужно собраться, а они не могут это сделать, они на ногах-то, наверное, стоять не могут, так сильно штормит море. Некоторые пытаются спастись на лодках, но куда там... Неужели они не видят, что это бесполезно? Глупо.

Мало-помалу корабли скрываются под водой. Когда верхушка последней мачты ломается под силой очередной волны, море внезапно успокаивается. Все кончено. Все кончено?... Все... Истинный, спасибо тебе!

Мао ничего не отвечает на мой радостно-безумный взгляд. Просто галантно подает руку, влажно целует в висок и помогает сесть на коня. Он и сам выглядит сошедшим с ума от облегчения, пьяным от переполняющей разум надежды, счастливым. И все вокруг счастливы. Истинный... спасибо.

***

По городу мы едем медленно. Люди, которым, казалось, не должно быть дела до проблем демонов, бросают под копыта наших лошадей дешевенькие цветы. Они тоже счастливы, и я не знаю, есть ли у них причины для этого. Вдруг ко мне подбегает маленькая девочка.

- Ваше величество! - кричит она, - спасибо! Спасибо вам, Истинный Король!

Мне стоит очень больших усилий не дернуться, а только благосклонно улыбнуться и наклонить голову в знак признательности. Но это запускает цепную реакцию: все вокруг начинают прославлять Мао и меня. Вот только меня они почему-то называют Истинным. Но я не Шин-О! Разубеждать толпу — неблагодарное занятие, поэтому я молчу. Но Мао видит, что мне это не нравится и просто говорит:

- Подожди немного. Через пару лет они будут считать, что не ты похож на Истинного, а Истинный — на тебя.

- Точно? - мне хочется, чтобы меня успокоили, как маленького ребенка.

- Точно.



Эпилог.

Юный, совсем еще неокрепший лучик, дитя солнца, робко скользнул в комнату сквозь оконное стекло. Он несмело прошелестел по потолку, неуверенный в своих силах, соскользнул на отчаянно скрипящую дверцу старого, доживающего последние дни шкафа, шмыгнул на стенку, прежде гордо выставлявшую напоказ обнаженные серые камни, а теперь стыдливо прикрытую плотными завесями из дорогой ткани, и наконец, собрав в кулак всю свою отвагу, спрыгнул на спинку кровати. Лучик улыбнулся (говорят, солнечные лучи не умеют улыбаться — не верьте этому), посмотрев на лежащих в постели людей: юношу с золотыми волосами, на которого был похож тот человек с портрета, о котором ходило столько слухов, мужчину — обладателя сильных, волевых черт лица и густой угольно-черной шевелюры, и двух детей — девочку и мальчика. Девочка была заметно старше и лицом не походила ни на одного из спящих мужчин. А вот мальчик, несомненно, был их сыном. Он уже проснулся и весело наблюдал за лучиком, словно понимал его любопытство: нечасто увидишь ребенка с темными волосами и глазами цвета летнего безоблачного неба.

Лучик смущенно погладил мальчика по носу и нечаянно соскочил прямо на спящего блондина. В тот момент, когда лучик упал ему на плотно сомкнутые в попытке сохранить благословенную темноту веки, он проснулся. Его глаза были точно такого же цвета, как и у мальчика. Лучик не разбирался в науке, тонких цепочках вероятностей и закономерностях наследования, но даже ему было очевидно, что он — отец мальчика. Как и черноволосый. Лучик не знал, возможно это или нет, а потому принял как очевидное и не стал размышлять на тему божественного вмешательства, возможности адюльтера и возмутительно равнодушного отношения августейшей четы к бродящим по замку слухам. Лучик жил всего один день, и ему хотелось увидеть как можно больше, чтобы на закате угаснуть, не сожалея о потраченном на пустяки времени. Впрочем, порой пустяки намного важнее громких слов, произнесенным фальшивым тоном заявлений и показательных демонстраций любви и преданности.

Блондин разбудил черноволосого... довольно необычно. Не сказав ни слова, он поцеловал супруга, потом перешел к шее, затем нежно погладил выпирающие ключицы... и сказал:

- Если ты сейчас не встанешь, то я спущусь ниже и покажу детям, что значит взрослое слово «разврат».

Черноволосый улыбнулся, буркнул что-то вроде «встаю», сел, смерил юношу недовольным взглядом, отнюдь не сочетающимся с довольным выражением его лица и ответил:

- Только при одном условии.

- Каком?

- Ты сегодня наденешь то светло-лиловое платье.

Нельзя сказать, что юноша возмутился. Скорее, показал, что возмущен. Он передернул плечами, играя на публику, и поинтересовался:

- Кажется, мы договаривались, что это будет только один раз.

- Ты в нем такой... привлекательный, - жалобно протянул брюнет, намеренно делая длинную паузу. К его просьбе неожиданно присоединились дети. Девочка, лукаво улыбаясь, заметила, что «лиловый очень идет тебе, Вольфрам, а мундиров такого цвета, увы, не шьют». Мальчик же сразил блондина по имени Вольфрам наповал, сказав, что ему нравится, когда «мама надевает платья». После этих слов «мама» как-то побледнела и с тихим вздохом согласилась. А брюнет принялся отчитывать ребенка:
- Ты же знаешь, что наш Вольфрам не любит, когда его называют мамой.

- Что плохого в том, чтобы быть мамой? - недоуменно спросил мальчик. - У всех есть папа и мама. Ты — папа, значит он — мама.

- Логично... Все, Воль-тян, будешь мамой.

- Юури! Сколько можно?! То «мама», то «женушка», то «хозяюшка», - проворчал Вольфрам, ловко зашнуровывая корсет на платье. Он посмотрел на себя в зеркало и вздохнул. - Истинный, если бы кто-то мне семь лет назад сказал, что я по прихоти мужа буду носить женскую одежду, ни за что не поверил бы.

- А если бы тебе кто-то сказал, что ты будешь королем Шин-Макоку, поверил бы? - отозвался Юури.

- Не поверил бы и правильно сделал. Платья носят королевы, а никак ни короли.

- Хорошо, королевой Шин-Макоку, - расплылся в улыбке король.

Вместо ответа блондин запустил в него подушкой, а когда Юури попытался затянуть его на кровать, сказал:

- Ты мне сейчас всю юбку изомнешь, - и вышел из комнаты.

Лучик чуть покраснел, слетел на пол, и робко попытался пролезть в щель под дверью. Там было темно, и ему ничего не удалось увидеть. Он только услышал, как «королева» раздавала приказания: с самых почетных мест убирали портреты Истинного Короля и его Мудреца.

Лучик вылез из щели, побоявшись угаснуть, чихнул от пыли и со свистом вылетел в окошко — подышать свежим воздухом. Во дворе замка жизнь била ключом. Начинался новый день.

Примечания:
*the last step - последний шаг (англ.)