Золушка

[karamaou]

Название: Золушка
Автор: [scrat]
Бета: MS Word
Пейринг: Юури/Вольфрам, Кондар/Йозак ооочень фоновый
Рейтинг: нененене.)))
Жанр: стеб, бред
Дискламер: герои - создателям, Золушка - Шарлю Перро
От Автора: идея родилась в наших с Гвендалом буйных головах еще летом, часов в 5 утра, так что адекватности тут ноль.

мне нужны ваши тапки.))

-Слабак!
Нет, я уже привык просыпаться от дикого крика Вольфрама над ухом. Впрочем, засыпать под сей вопль тоже было не в новинку. Попытка закопать в подушки свою многострадальную голову, спасая от действий беловолосого торнадо мне, как обычно, не удалось – подушку у меня прямо-таки отобрали, а при попытке узнать, что стряслось на этот раз, мой жених прорычал что-то совсем невнятное. Вставать было уже просто опасно, хотя я давно для себя уяснил, что Вольфрам в гневе скорее очень милый, чем устрашающий. От этой мысли рот расплылся в дурацкой улыбке, чем, кажется, разозлил фон Бильфорда еще больше.
-Да что ты улыбаешься-то так? – как-то сник и покраснел Вольфрам.
-Я подумал, что ты очень милый, когда злишься, – произношу с той же дурацкой улыбочкой.
С тех пор, как мы окончательно выяснили отношения, с тех пор, как я осознал, что люблю тебя совсем не как друга и что твои ленточки на розовых ночных рубашках всё-таки задевают мое воображение, прошло уже полтора года. И эти полтора года я жил, как в сказке. С тобой приятно засыпать, хотя зачастую получается только тогда, когда начинает светать. С тобой приятно просыпаться, хоть ты довольно часто будишь меня своими безумными криками. Но если я просыпаюсь первым, всё совсем не так, правда? С тобой -приятно просто быть. Дышать одним воздухом, обжигающим – когда мы только вдвоем, ледяным – когда ты на меня обижен...
-Ну, вот и о чем ты думаешь, когда твоей дочери в голову приходят странные идеи?
-Вольфрам, между прочим, она еще и твоя дочь, - неужели меня снова выдали блестящие глаза и эта дурацкая улыбка? Или ты уже научился читать мои мысли?
-Она увидела книжку, которую дала тебе мама-сан, - говоришь, потупив глазки в пол, и так восхитительно краснеешь, что я не выдерживаю и притягиваю тебя к себе и невесомо целую.
-Она подождет немного, ладно? – кажется, кто-то окончательно свел меня с ума и сделал из добропорядочного короля и школьника какого-то страшного ненасытного извращенца. Ну невозможно рядом с тобой оставаться нормальным! Никак. Я слишком долго пробовал.
-Юури! – неожиданно вырываешься, - она же наша дочь!
-Ладно-ладно, - вздыхаю, ведь против фамильного упрямства фон Бильфордов я бессилен, - рассказывай, что там с книжкой?
***
Нервно сглатывая и держа в руках книгу со сказками Шарля Перро, думаю, что лучше бы я настоял на своем, и мы бы сейчас нежились в королевских покоях после...
-Юури, - Грета дергает меня за рукав, и очень вовремя, потому, что загадочное «после» осталось недодуманным, что в данный момент меня только радовало.
-Да-да. Так какую сказку ты хочешь посмотреть?
Наш замечательный ребенок отбирает у меня книгу и возвращает открытой на картинке с прекрасной принцессой и принцем, которые кружатся в танце. Вздрагиваю и спрашиваю:
-А может я всё-таки просто прочту её тебе?
-Нет! – топаешь ножкой, - я хочу, чтобы они сыграли!
Иногда мне кажется, что Грета – ближайшая родственница Вольфрама. Уж если что взбредет в эту милую головку, то никакой силой это оттуда не выбить.
-Ладно. Тогда будем начинать. Вы готовы? – спрашиваю у команды новоиспеченных «актеров».
В ответ не слышу ни согласия, ни радости, но делать нечего. Усаживаюсь в кресло, на руках у меня тут же оказывается Грета (тут я снова думаю о ее сходстве с Вольфрамом). Беру в руки книгу и дрожащим голосом начинаю читать:
-Жил-был вдовец, у которого была прелестная добрая дочка.
Из-за шкафов появляются «вдовец»-Гюнтер с «прелестной дочкой»-Йозаком. Последний уже в который раз заставляет вздрогнуть при виде горы мышц, затянутых в милое платье.
-Однажды он решил жениться вновь и взял в жены злую, эгоистичную женщину. У нее были две дочери, которые по характеру были как две капли воды похожи на свою мать.
Нашему взору предстает Шери-сама, которой явно всё равно, что её назвали злой и эгоистичной. Следом за ней выходят две ее «дочки». И если к Вольфрама в платье мы уже видели и с его вечными рюшечками все давно смирились, то вторая «дочь», облаченная в платье вызывает лишь желание залезть под кресло вместе с Гретой и теми, кто пожелает спастись от праведного гнева лорда фон Вальде, у которого вид еще более хмурый чем обычно, а правая бровь дергается так, словно собирается покинуть пределы лица Гвенделя. Пересиливаю себя и продолжаю:
-После свадьбы мачеха сразу же показала свой злой нрав. Она прекрасно понимала, что рядом с красивой добросердечной падчерицей ее родные дочки выглядят еще грязнее и уродливее. Поэтому она возненавидела падчерицу и заставляла ее делать всю самую грязную работу по дому.
Вольфрам позеленел, глядя на «красивую добросердечную падчерицу». Его явно оскорбляло такое сравнение, и я как-то сразу почувствовал, что вечером мне грозит хорошая истерика на тему «Почему я, Вольфрам фон Бильфорд, третий сын 26-ой Мао должен это делать?!».
Йозак самозабвенно принялся протирать книжные шкафы подолами платья, очевидно, в попытках изобразить «грязную работу по дому», обнажая при этом сильные ноги. На Гвенделя я предпочитал не смотреть вообще.
-Бедная девочка жила в маленькой тесной каморке на чердаке. Она переживала за своего тихого отца, которого страшно третировала новая жена.
Йозак попытался втиснуться в шкаф, который, по его представлениям, мог бы послужить маленькой тесной каморкой на чердаке. В это время Шери увлеченно лупила Гюнтера каким-то документом по голове.
-По вечерам она часто сидела на теплой золе у самого очага, поэтому ее прозвали Золушкой. Но, несмотря на свое имя, она была в своих лохмотьях в сто раз милее, чем ее страшные сестры в дорогих платьях, расшитых золотом.
Смотреть на то, как главный шпион Нью-Макоку рвет на себе платье, пытаясь превратить их в лохмотья, было невыносимо. Вольфрам стал чудесного помидорного оттенка и сжал кулаки, Гвендель инстинктивно потянулся к тому месту, где должны быть ножны, но, к моему личному счастью, кроме подола «расшитого золотом платья» ничего не нашел. В голове промелькнула мысль о том, что надо поблагодарить человека, надоумившего всех участников сдать оружие. И вручить медаль за спасение королевской жизни.
-Однажды королевский сын давал бал в свою честь и разослал приглашения всем подданным своего королевства. Сестры Золушки были в восторге от этого.
На этом месте у меня вырвался первый нервный смешок. Гвендель с Вольфрамом пытаются изобразить восторг и начинают прыгать, и обниматься. Зрелище прыгающего Гвенделя казалось столь невероятным, что я начал тереть глаза и пропустил важный момент: фон Вальде наступил младшему брату на подол платья, и мы услышали изумительный звук рвущейся ткани. Вольфрам рухнул на пол, из-под подола показалась стройная нога и я предпочел уткнуться обратно в книгу:
-Дочери советовались с Золушкой по поводу того, какое платье лучше надеть и какие прически сделать. Золушка же, будучи девушкой доброй, пообещала сделать сестрам самые модные прически в королевстве.
Мне долго не хотелось отрываться от ставшей такой родной книги, но сдавленный возглас Вольфрама заставил меня это сделать. Хотя восклицать ему было нечего, ведь совсем не за ним по залу гонялся Йозак с горящими глазами и ножницами в руках. Гвендель принялся кричать что-то совсем неприличное, но, видимо вспомнил про наличие королевского ребенка и зажал рот рукой, выпустив при этом подол платья, который старательно держал при беге, так что падение было весьма предсказуемым. Йозак незамедлительно воспользовался ситуацией, подбежал к фон Вальде и с гордым возгласом отрезал шикарные, всегда собранные в хвост, волосы. Лорд снова начал кричать что-то неприличное и остановил его только заливистый смех Греты. Теперь, видимо, настал черед Вольфрама обзавестись модной прической. А я уже боялся, как бы Гурриер Йозак не прославился, как человек, сделавший пугала из двух сыновей Мао. Мелькнула мысль, что такая слава может быть только посмертной, но изменить уже не смог ничего: рыжий шпион самозабвенно начесывал золотые локоны Вольфрама, делая того похожим на взлохмаченную собачку. Последний, видимо, решил, что волосы дороже и не сопротивлялся. Я решил, что можно читать дальше.
-Любая другая девочка отомстила бы за такие насмешки и сделала бы их прически похожими на копны сена. Но она как можно лучше причесала сестер, - на этом месте из меня вырвался второй нервный смешок. -Они были довольны. Наконец они были готовы ехать на бал. Золушка проводила их до порога и немножко всплакнула от одиночества. Золушкина крестная мать, волшебница, пришла посмотреть, почему она плачет.
«Дочери» вместе со своей матерью исчезли, вместо них на импровизированной сцене появилась сияющая Аниссина, заговорщицки мне подмигивающая. Вместе с этим взглядом пришло осознание того, что часть про изготовление кареты можно упустить, так как у нее на это свой взгляд. В чем-то я оказался прав: через пару мгновений Доркас вкатил в комнату какое-то устрашающее устройство на шести колесах. На карету оно было похоже весьма отдаленно.
-Эй, папа! Помоги дочери на бал-то попасть, - прокричала изобретательница Гюнтеру, про которого, казалось, все забыли, чем он и пользовался. –Покрути педали!
Гюнтер обреченно залез в кабинку страшного устройства и начал крутить педали. А Аниссина явно решила взять повествование в свои руки:
-Золушка, ты так...возмужала, - с восторгом выдохнула она, -нам надо срочно придумать что-то с платьем и..эээ..туфлями, - фон Хренников кинула многозначительный взгляд на изящные йозаковские ступни немалого размера, - а, хотя ладно, ты и так прекрасна! Давай залазь в мою «Доставь принцессу к прекрасному принцу».
Обессиленный Гюнтер вывалился из кабины и прислонился к стене, его место тут же занял Йозак. Как только он уселся в кресло, «Доставь принцессу к прекрасному принцу» засверкала разноцветными огнями. Грета восхищенно распахнула огромные глаза.
-И Золушка приехала на бал, пообещав крестной вернутся домой к полуночи. На балу она была самой красивой девушкой, и прекрасный принц весь вечер танцевал только с ней.
Откуда-то появился Конрад, трепетно обнимающий за талию Йозака в изображаемом танце.
-Но они так увлеклись танцем, что не заметили, как пробило двенадцать и Золушка вынуждена была быстро возвращаться домой.
Конрад продолжал прижимать к себе Йозака, а тот, в свою очередь, как-то странно на него смотрел. Я попробовал привлечь его внимание:
-Золушка! Эй, Золушка! Тебе домой пора, полночь уже.
Гурриер с явной неохотой отлепился от Конрада и поковылял в сторону шкафов, которые были в качестве ширмы.
-Но по дороге Золушка потеряла... ээ... туфельку!
Услышав это, Йозак присел на корточки и начал неспешно снимать с себя сандаль, который спустя несколько мгновение метко запустил в Конрада.
-Через несколько дней прекрасный принц приказал всем девушкам королевства примерять...сандалик, случайно соскользнувший с ноги прекрасной незнакомки, для того, чтобы отыскать ее и жениться на ней. Сестры Золушки, конечно же, тоже попробовали примерять сандалик, но он был им... – на этом месте следовало бы сказать «мал», но глядя на то, как изящная ножка Вольфрама утонула в лыже... то есть, в сандалике прекрасной принцессы, а грозная нога (боги, у этого человека даже ноги грозными выглядят) в него не влезла совершенно, пришлось выкручиваться, - но он им не подошел. И тут принц вспомнил о третьей дочери печального Гюн... вдовца и приказал позвать ее и примерять сандалик.
Я чувствовал, что пора заканчивать, иначе конец у сказки выйдет вовсе не счастливый: как-то не по доброму сверкали глаза коротковолосого Гвенделя, да и сжатые кулаки лохматого Вольфрама не предвещали ничего хорошего.
-И, о, чудо! Золушке подошел сандалик! Прекрасный принц так обрадовался, что сразу захотел женится на ней и забрать к себе в замок. Дочери же...
Я решил не говорить, что они вышли замуж за каких-то знатных мужей, так как жить еще хотелось.
-...дочери же остались в доме вдовца. А принц с Золушкой полюбили друг друга и жили долго и счастливо. Конец. Эй, конец, я говорю!
Пришлось повысить голос, ибо принц с Золушкой снова словно замерли, не в силах оторвать друг от друга взгляд.
-Ну что, Грета, тебе понравилась сказка?
-Да! Спасибо всем, - радостно прокричала Грета.
-Я разрываю помолвку! – как гром средь ясного неба и всеобщего веселья и облегчения прозвучал в ушах крик Вольфрама. За ним с грохотом захлопнулась дверь.
Как же... Как же так? Ты же сам предложил мне это утром. Ты же сам не дал мне заставить все на свете подождать. А теперь разрываешь помолвку? Как же так, Вольфрам? Кажется, мне кто-то что-то говорил, я не помню, в голове эхом отдавались твои слова.
После этого ты неделю со мной не разговаривал и не спал в моей постели. Правильно, ты ведь больше не был моим женихом. А я скучал, думал о тебе, думал, когда ты остынешь настолько, что можно будет попросить прощения, не рискуя быть испепеленным твоим взглядом или марёку. Ты вообще старался не показываться мне на глаза, за неделю я тебя вообще не видел. Иногда причина твоей обиды казалась мне настолько смешной, что я исполнялся уверенности в том, что ты пошутил. Но твое поведение уверяло в обратном.
Совершенно случайно я наткнулся на тебя в купальнях. И сразу понял причину того, что ты избегал меня. С твоей гордостью показаться мне на глаза с прической, которая больше напоминает воронье гнездо, для тебя было невозможно. От этого стало так легко на душе, что я не выдержал и хохотнул:
-И что, из-за этого я не вижу своего жениха уже неделю?
-Я Вам больше не жених, Ваше Величество, - выглядеть воинственно, сидя голым в воде и непонятно чем на голове у тебя явно не получалось.
-Ты это серьезно что-ли?
-Да, Ваше Величество!
-Ладно-ладно, не горячись. Неужели за неделю никто ничего не смог сделать?
-Это... Аниссина попыталась, - краснеешь до корней волос.
Я не выдерживаю и начинаю хохотать в голос, от смеха начинаю икать.
-Вольфрам... ик.. ты такой милый! И такой глупый. Ха-ха... Ик! Тебе так тоже очень идет, честно.
Мне кажется, что уголки твоих губ трогает улыбка. Ну неужели! И так некстати начинаю ощущать знакомый водоворот в воде. Только не сейчас, когда я наконец смог с тобой заговорить!
-Юури... ты... слабак! Да как ты смеешь смеяться надо мной?!
Кажется, ты замахиваешься для удара, но в глазах темнеет и спустя пару мгновений я лежу дома, в собственной ванной, сотрясаясь от смеха. Спустя пару мгновений успокаиваюсь и блаженно улыбаюсь из-за чувства абсолютного счастья: левую щеку изрядно саднит.