Бред-бред-бред… пиздец // Слово не воробей. Ничто не воробей кроме воробья.(с)
Название: «Я к вам пишу…» (рабочее, предложения, если такие будут, принимаются)
Автор: Забытая под дождем
Бета: нет… а нужна.
Фэндом: ККМ
Пейринг: Юури/Вольфрам
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, юмор, ангст(малость совсем)
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: Вот что с людьми/мазоку делает классическая литература!
Дискламер: герои не мои, не претендую
Предупреждение: яой(даже легкий сенен-ай)
Примечание автора: пишу впервые, потому логики нет. В частности, я понятия не имею, почему это вдруг в Японии на экзаменах требуют знания Пушкина. Но желание воплотить идею в жизнь было сильнее элементарного знания японской школьной программы. Вышло что вышло. Очень жду коментов и критики, потому как ошибки хочется исправить. Надеюсь, оно понравится.
читать дальшеЭто был просто замечательный день. Нечасто погода так радует в начале марта или как там называется этот месяц в Нью-Макоку. Солнце жарило немилосердно, но вкупе с прохладным ветерком не раздражало излишней жарой. Птицы лениво чирикали, наполняя воздух трелью и криками, которые сливались в убаюкивающий гул. Бабочек развелось немерено, все цветы были усыпаны ими так, что невозможно было различить их цвет. А различать было что: нежно-голубые, ванильно-белые, огненно-красные, усыпанные звездами росы, они ковром покрывали сад дворца Мао, распустившись, как по команде, именно сегодня.
Конечно, в такой день ни один человек не смог бы усидеть в четырех стенах пыльного каменного замка, особенно если приходилось проводить время за скучными лекциями Гюнтера или бесконечными и безумно надоевшими докладами, донесениями, отчетами. Пусть даже кабинет, в котором провел полдня Юури не был пыльным, а камень скрывали уставленные книгами стеллажи.. Поэтому, когда Мао наконец удалось вырваться из вечной суматохи дня (попросту сбежать, чудом отвязавшись от надоевшей политики), он с удовольствием растянулся на кровати в собственных покоях, подставляя уставшее тело теплым солнечным лучам, льющимся из открытого окна. Мысли текли лениво, не складываясь не во что определенное, перетекая из одной в другую, но неизменно пытаясь донести какую-то определенную нестыковку в распорядке его дня. Но приятная полудрема скрадывала и смягчала и без того почти призрачное беспокойство, маячившее где-то на краю подсознания Шибуи. Как оказалось, маячившее неспроста.
Когда юный Мао уже почти погрузился в приятный уставшему мозгу сон, дверь спальни распахнулась и с жутким грохотом впечаталась в стенку, не давая ему окончательно провалиться в царство Морфея. Юури лениво приоткрыл один глаз, недоумевая, какого черта принесло в этот раз и почему ему, бедному и уставшему, разморенному солнцем и ленью, не дают спокойно поспать.
Но стоило ему только увидеть виновника шума, как вся сонливость моментально с него слетела. В дверях стоял разъяренный, разозленный и возмущенный до глубины души Вольфрам. В руках он нервно сжимал помятый судорожно сжатыми пальцами листок бумаги. Белый, формата А4. Такой бумаги не могло быть в Нью-Макоку, не те технологии. Откуда она? Вольфрам что, побывал на земле? Как? Когда? И почему не сказал ему ни слова?
- Изменник!!! – оценив ситуацию, после небольшой паузы проорал фон Бильфельд, широким шагом приближаясь к кровати, - Да как ты мог?! Да когда ты успел?!! – сыпались на него уже порядком надоевшие упреки. Юури тяжело вздохнул, закрывая глаза. Опять его жених без всякого повода подозревает его в измене. Это уже не просто раздражало, это злило. Ну сколько можно, в самом деле?
- Ну что опять? – устало протянул он, не открывая глаз. От минутной бодрости не осталось и следа. Сонливость накатывала мягкими волнами. Хотелось только одного – спать. И все препятствующие факторы вызывали исключительно раздражение.
Но Вольфрам, похоже, не разделял его мнения. Точнее, не понял и не принял к сведению. Послышался возмущенный вздох, быстрые шаги, шуршание бумаги.
- Ну и как ты это объяснишь? – требовательно произнес он, а после, тише, чуть-чуть обиженно и не менее устало выдохнул, - Мог бы и сказать, я бы понял.
Юури изумленно распахнул глаза и посмотрел на фон Бильфельда, который действительно выглядел усталым и… потерянным, что ли. Шибуя был поражен, ведь он ожидал от своего жениха всего вплоть до ненависти, но только не этого. Ведь юный лорд презирал любое проявление слабости, а уж так открыто о(проявлять) показывать свои было тем более ему не свойственно. Потом перевел взгляд на листок, лежащий перед ним. На бумаге отчетливо различались ровные строчки печатного текста. Стихи.
Юури узнал этот текст. Узнал и понял, что вызвало такое возмущение его жениха. А потом его охватил священный ужас. Еще бы, ведь до литературы в его школе осталось всего двое здешних суток, а учитывая его плотный график…
По-хорошему, Мао должен был сначала разъяснить все Вольфраму, объяснить, что эти стихи вовсе не любовное признание… Нет, конечно признание, но адресованное не ему, а персонажу книги, которого даже не существует... Но вместо этого Юури вскочил, как ошпаренный, схватился за голову, простонал что-то типа «чертовы зачеты», потом схватил листок, напрочь забыв о трагедии его появления, и начал судорожно читать, точнее, перечитывать, раз этак в сотый. Потом всучил бумагу все еще возмущенному, но уже и немного удивленному фон Бильфельду и, со словами «проверь меня», начал читать наизусть:
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать… - запнулся, а потом как-то обреченно спросил, - Что там дальше?
- Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня. - подсказал ошарашенный таким положением дел Вольфрам, но уже через минуту опомнился и спросил с почти незаметным оттенком горечи:
- Ты еще ее стихи наизусть учишь? – положил злополучное письмо на постель перед Юури и собирался уйти, но был остановлен репликой юного Мао, полной недоумения:
- Почему ее? Его… - и только после того, как напрашивающееся уточнение слетело с его губ, он понял, как это прозвучало в данной ситуации. Юури вскинул голову, пытаясь поймать взгляд Вольфрама, и принялся оправдываться. – Я не это имел ввиду! То есть это, конечно, стихи написал он, но ты не так понял, просто…
- Так значит он? – холодно уточнил фон Бильфельд, собираясь продолжить свой путь к двери, но через пару шагов остановился. Когда он заговорил, его голос был наполнен неприкрытым изумлением пополам с недоумением, – Постой, он, который пишет о себе в женском роде? Где ты только такого выискал? Хотя, что еще ожидать от…
- Слабака? – перебил его Юури. Голос прозвучал почти зло. Что поделать, если его все-таки удалось вывести из себя. Ему так надоели беспочвенные подозрения, постоянные упреки, обзывательства наконец. Разве они не могут хоть немного просто пообщаться? В конце концов, они же помолвлены! А Вольфрам только и может, что обвинять, даже не докопавшись до сути дела. Да что там, даже не попытавшись! Ну почему так? Как же надоело!
– Может его сиятельство все же соблаговолит меня выслушать? – огрызнулся он, потом вдруг вздохнул и устало прикрыл глаза рукой. «А потом, может, и помочь» - тоскливо подумалось ему. Он был уверен, что в одиночку ему этого монстра под названием «Письмо Татьяны к Онегину» точно не осилить (как всякий ученик перед контрольной, он обладал львиной долей «оптимизма»). Оставалось надеяться только на чудо. Но вот вопрос, где его взять?
От слов Юури Вольфрам непроизвольно вздрогнул. Все внутри него кипело. Шибуя ведь так его унизил, разбил сердце, можно сказать. Хотя, откуда этому слабаку знать, что это такое! Он ведь наверняка с этим парнем в женском роде шашни крутит, как говорят это у них на Земле. Но а как же он? Почему о том, что у Мао кто-то есть, он узнает последним? Ведь, несомненно, об этом осведомлен весь замок. Или почти весь. Вольфрам же не без причины копался у Юури в вещах, а исключительно из-за того, что все вокруг только и говорили, что о прекрасных стихах, привезенных Мао с земли. С этим трудно было поспорить, стихи были прекрасны, но от этого не становилось легче. Да и сомневался он, что стихи с Земли. Там вроде не осталось людей, пишущих на такой манер. Эта благородная черта присуща Нью-Макоку , но деревня… Где он такую отыскал?
- Эй, - отвлек Вольфрама от тяжелых мыслей Шибуя, - ты меня вообще слушаешь? – в его голосе отчетливо ощущалось раздражение.
- И что же ты можешь сказать в свое оправдание? – жестко спросил его юный лорд. Вряд ли у его распрекрасного жениха найдется какое-то стоящее всему объяснение. Даже интересно, какую небылицу сможет сочинить этот слабак?
Юури тяжело вздохнул. Как же с ним трудно. Вбил себе в голову непойми что, а ему, Шибуе, опять убеждать его в ложности собственных суждений. И когда он повзрослеет? Когда вообще взрослеют мазоку? Вольфрам же раз в пять его старше! Мао начал объяснение:
- Это стихи знаменитого русского писателя и поэта А. С. Пушкина из романа в стихах «Евгений Онегин». По сюжету влюбленная девушка пишет своему избраннику письмо, несмотря на то, что в то время написать первой для девушки было сродни позору. Это книга, Вольфрам, – он несмело улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой, но все же получилась, – А учить наизусть именно этот отрывок – задание по литературе. Теперь понимаешь?
-Книга? – пораженно выдохнул фон Бильфельд. Он как-то совсем о таком не подумал. А ведь его жених и правда мог просто читать книгу про чью-то любовь и необязательно, что это все было адресовано именно ему. Но письмо же было написано на отдельном листе, не в книге! Почему?
-Почему? – произнес он вслух и тут же спохватился. – В смысле почему оно на отдельном листе, а не в книге?
- У меня книга старая, боялся намочить при переходе, - пояснил Юури. – А лист – распечатка с инета. Я таких могу сотню сделать, были бы краска и бумага.
- Могу я это прочитать? – огненный лорд постарался спросить это как можно безразличнее. Хотя что спорить, стихи ему понравились. Очень. Он бы сам обязательно на такое письмо ответил, если бы не любил. А он уже любит. Так искренне, как никогда не любил, так сильно, что кружится голова от желания быть для любимого единственным, особенным… и тоже любимым. Но, похоже, Юури был об этом совсем другого мнения, или же это мнение у него вообще отсутствовало: он просто не замечал чувств огненного лорда. Это больно ранило.
- Что? – не понял Мао.
- Книгу, – неохотно пояснил фон Бильфельд, отвлекаясь от своих мыслей. – Мне понравилось письмо. Значит, книга тоже должна быть неплоха.
- Постой, понравилось? То есть ты злился из-за того, что не тебе это письмо досталось? – Юури как-то подозрительно сник. Он сам не мог понять почему, но осознание того, что возмущение его жениха могло быть вызвано гордостью, а не закономерной ревностью, принесло с собой беспричинное, но от этого не менее болезненное, разочарование.
- Идиот! Конечно нет, я… - но наткнувшись на ожидающий взгляд Мао, надеявшегося на опровержение своей догадки, запнулся и сказал совсем не то, что собирался, что чувствовал: – Да, именно из-за этого. Такой слабак не заслуживает получать такие письма!
- Вот как, - Шибуя совсем расстроился, но постарался не подать виду. Потом поднял глаза, старательно изображая счастливую улыбку, - Я принесу тебе книгу, Вольфрам. Тебе понравится.
- Я сам решу, что мне понравится, а что нет, - взвился Вольфрам. Он вдруг почувствовал себя виноватым. Он ненавидел это чувство и особенно ситуации, которые его вызывали. В такие моменты он просто не знал как себя вести, терялся и из-за того злился. Как следствие, под действием раздражения огненный лорд часто огрызался и, бывало, по прошествии времени очень сожалел о своих необдуманных словах.
- Что ж, тогда спокойной ночи, – произнес Юури, поворачиваясь на бок и закрывая глаза. Он чувствовал себя измотанным этим разговором. Разбитым. Раньше такого он за собой не замечал. И ему почему-то было очень больно от последних слов огненного лорда.
- Спокойной ночи? – растерялся Вольфрам. Он никак не ожидал такого. Какая ночь, ведь сейчас день в самом разгаре? Или это такой ненавязчивый способ попросить его удалиться? Тогда мог бы и прямо сказать, что видеть не хочет. А может Юури правда устал? Он выглядел измотанным.
- Да, если ты не против, я бы все же поспал пару часов. Ты меня разбудил, - он посильней закутался в одеяло. Ему будто бы было холодно, хотя за прошедшее за разговором время жаркие солнечные лучи, падающие на кровать, не успели сильно изменить свое положение.
- Тогда спокойной ночи, - пробормотал растерявшийся Вольфрам, закрывая за собой дверь.
Идя по коридору в неизвестном направлении, он задавался одним лишь вопросом: почему его не покидало ощущение, что он только что разрушил нечто очень ценное?
***
После того злопамятного разговора они с Вольфрамом почти не разговаривали. Юури очень удачно напомнили о его обязанностях, и он чуть ли не с удовольствием с головой ушел в работу. Гюнтер не мог нарадоваться на своего ученика, который вдруг из нерадивого стал прилежным. Поэтому королевский советник был только рад помочь своему королю, когда тот обратился с просьбой помочь ему выучить какие-то стихи к его земному уроку. Стихов, на взгляд Гюнтера, было не так уж много, но юный король, похоже, уже начал паниковать, ведь, как он выразился, «на этого монстра остался всего один вечер».
К радости (или скорей к печали) фон Криста, помогать особо не пришлось. Несмотря на легкую рассеянность, постоянно преследующую его со вчерашнего дня, Шибуя схватывал налету и к концу вечера уже мог спокойно и с выражением читать стихи наизусть. Ах, как прекрасно звучали они из уст юного Мао! Если бы только его голос покинули грусть и печаль, причины которых советник, да и не только он, не знал. Если бы только он, Гюнтер, мог развеять все тревоги Короля, которые, вполне возможно, были вызваны предстоящим ему «зачетом», как назвал это мероприятие Юури. Но в ответ на похвалу советника, Шибуя еще больше поник, поблагодарил за помощь, которую он беспричинно назвал «бесценной», и направился к замку Истинного короля, где была назначена точка отправления в его мир.
Шибуе казалось, что он совершенно запутался. И никто не мог помочь ему в этом разобраться. И дело было совсем не в зачете, который, несмотря на приближение срока его проведения, сейчас казался мелким и незначительным. Мао мог бы даже забыть про него и про эти злополучные стихи, если бы они не были связаны с тем разговором. Да, даже в мыслях Юури называл его так. «Тот разговор». Он не мог понять, что тогда произошло, но с тех пор его не оставляло тянущее чувство неправильности происходящего. Но… он ведь не сам решил не разговаривать с Вольфрамом, ведь так? Просто было очень много дел, а у него не было ни сил ни желания от них увиливать, придумывать отговорки, выворачиваться, только чтобы отбить чуть-чуть свободного времени. Уже отбил, ага. Теперь весь замок пытается выяснить, что же так расстроило бедного Мао. Причем, учитывая то, что спрашивали только про короля, Вольфрам расстроен не был. Иначе их общее плохое настроение обязательно бы сопоставили и вопрос был бы уже поставлен иначе: «Что у вас там опять произошло?».
«А действительно, что?», - таким вопросом Мао Юури задавался по дороге к центральному фонтану замка. По дороге домой. Он надеялся, что наконец- то сможет обдумать сложившуюся ситуацию в знакомой обстановке. Или просто на время о ней забыть. Поэтому, он был совсем не готов встретить там виновника его переживаний. Вольфрама.
Тот выглядел каким-то отстраненным и безразличным ко всему происходящему. Даже на приход самого Мао огненный лорд отреагировал не сразу.
- На «зачет»? – спросил он. Его слова звучали как всегда требовательно, но в этот раз в них не было того жара, с которым огненный лорд допытывался до всего, что было хоть как-то связано с его женихом. Они звучали почти безразлично.
На самом деле он был зол. Очень зол. Еще бы! И как только он мог чувствовать вину по отношению к этому человеку?! Он даже подумывал извиниться перед Юури, хотя и сам не понимал, за что, и почти решился, но… этот слабак! Он его игнорировал! Избегал! Да как он посмел? Фон Бильфельд просто кипел от негодования. Но на этот раз почему-то решил проявить благоразумие: не выплескивать свою злость на каждого встречного и даже отложить разговор по душам с виновником его плохого настроения на потом. Не выдать свою злость оказалось самым сложным. Это и послужило причиной его сдержанного тона и поведения. Ну ничего, зато у него есть предлог, чтобы остаться с Юури наедине и наконец-то все прояснить, и юный лорд собирался им воспользоваться.
- Да. Но я всего на день, завтра вернусь. – Шибуя понимал, что его слова похожи на оправдание и не знал, в чем оправдывается, но в данный момент ему меньше всего хотелось следить за своими словами. Он устал от постоянных словесных перепалок и не хотел начинать эту.
- Твой день там может вылиться в неделю здесь. Слишком долго. – его интонации… Он как будто говорил с… со слабаком. Хотя, о чем это он, Вольфрам же всегда разговаривал с ним именно так. Почему же раньше его это не ранило?
- Будешь скучать? – наверное, шутка вышла неудачной. Потому что Мао действительно хотелось узнать ответ на свой вопрос.
- Заждусь. Ты мне книгу обещал, помнишь?
- И что ты предлагаешь? – Юури был расстроен. Но… а чего он ожидал? Что лорд прямо сейчас признается ему в привязанности? Правду говорят все его знакомые – он действительно слишком наивен.
- Я с тобой, - Вольфрам готов был настаивать, но Мао не стал спорить. И озвучивать свое удивление по поводу решимости, прозвучавшей в голосе фон Бильфельда, тоже не стал. Это ему казалось сейчас единственно правильным.
- Хорошо.
В фонтане появилась воронка.
***
Первым, что они увидели, вынырнув из ванной в квартире Шибуи, была насвистывающая Мико, упорно эксплуатирующая стиральную машинку. Она быстро смекнула, что за гости и зачем они пожаловали, а потому, не прекращая тараторить что-то на тему: «Юу-чан, лапа моя, мама так рада тебя видеть, но опаздывать нехорошо, ты же знаешь, Воль-чан, тебя я тоже очень рада видеть, чувствуй себя как дома, у меня уже карри на подходе, собирайся, время не ждет…», оперативненько утащила ошалевшего от такой скорости речи Вольфрама на кухню и вытолкнула привычного к подобному Юури на улицу, предварительно повернув его лицом по направлению к школе. Единственное, что успел подумать за такой короткий промежуток времени Шибуя, было: «Как хорошо, что мы не из стиральной машинки вылезли…». А после был долгожданный в самом плохом смысле слова зачет, так что думать о посторонних вещах было попросту бессмысленно, да и невозможно.
Как оказалось, беспокоился он напрасно. Срывающуюся пятерку подтянуло блистательное чтение «Письма…». Препод, удивленно хлопая глазами, утверждал, что он еще никогда не слышал такого эмоционального чтения стихов от ученика. Размашистое отлично в дневнике приятно грело душу, но не особо поднимало настроение.
Возвращаться не хотелось. Но и бродить по улице в одиночестве не тянуло. А не в одиночестве – тем более. Не оставляло ощущение неполности, незаконченности. Юури не понимал, почему вдруг после того разговора в их с Вольфрамом отношениях появилась какая-то натянутость. Поэтому, промаявшись дурью в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы себя занять, но так и не найдя, в самых расстроенных чувствах, Юури вернулся домой.
Коридор встретил его непривычной тишиной. Особенно она была непривычна для Шибуи, знающего темперамент его матери, особенно в моменты присутствия в доме гостей. Тогда тишина была делом нереальным, почти несбыточным. А сейчас вдруг тихо, из-за ничего, просто так. Это напрягало.
Нет, конечно, могло статься, что его мамы просто нет дома в этот момент. Но тогда напрашивался закономерный вопрос: а как же Вольфрам? Мико что, потащила его с собой? Или, что еще хуже, оставила в доме одного? Тогда тишина могла означать и крупные неприятности в образе враждебно настроенных гостей из другого мира…
- Я дома, - попытался он привлечь внимание жильцов, если таковые все же были внутри, и хоть как-то развеять настораживающую атмосферу. Ответа не последовало.
В поисках хоть каких-то признаков жизни первым делом Юури решил зайти на кухню – место постоянного пребывания Мико. Она там и обнаружилась, колдующая над очередной порцией «маминого карри» и тихо напевающая себе под нос. Правда, стоило только Шибуе открыть рот в закономерном желании спросить, что же все-таки происходит, она тут же обернулась и с самым серьезным видом, на который была способна, поднесла палец к губам и показала глазами наверх. После чего Мао открыл рот для другого вопроса, но необходимость в нем отпала уже через минуту, когда со второго этажа раздался удовлетворенный вопль Вольфрама:
- Получил по заслугам, слабак? Так тебе и надо!
В первый момент Юури растерялся. Он вроде еще ничего не сделал, чтобы по заслугам получать, напротив, зачет сдан, так что теперь они могут спокойно возвращаться в Шин-Макоку… Догадка озарила его одновременно со словами решившей помочь ему Мико:
- Воль-чан такая умница, как пришел, попросил дать ему ту умную книжку, которую ты мучил весь вчерашний день. Сначала просил пояснения, но быстро разобрался и теперь уже два часа он читает, совсем без перерыва. А мама решила его не беспокоить. И ты тоже не беспокой, ладно, Юу-чан? – она сложила ладони в шуточном умоляющем жесте.
- Ну, судя по его словам, читать он уже закончил, - немного натянуто рассмеялся Шибуя. Вряд ли Вольфрам стал бы так радоваться смерти Ленского, а из всего произведения под описание «получил по заслугам» подходили только дуэль и самый конец романа. А уж кто и должен был быть наказан, так это Онегин. По крайней мере, с точки зрения Вольфрама (если конечно юный Мао хоть что-то понимал в мазоковском понятии чести). – Пойду поздороваюсь.
- Да-да, Юу-чан, иди-иди, заодно позовешь Воль-чана к столу, уже почти готово, а ты наверняка проголодался, не мог не проголодаться, ой, воды многовато… - Мико увлеченно вернулась к готовке, сразу же забыв обо всем на свете.
Юури ничего не оставалось, как подняться наверх. Да и интересно было узнать мнение лорда из другого мира по поводу земной классической литературы. Может, надо даже привезти пару экземпляров для продвижения в массы.
Воображаемые крестьяне, сидящие на стогах сена с цветными изданиями сказок Ганса Христиана Андерсена и увесистыми томами «Войны и мира», изрядно его позабавили. Поэтому к своей комнате он подходил уже в приподнятом настроении. Где в дверях он и столкнулся с пунктом своего назначения. Точнее, человеком. А еще точнее, мазоку.
Вольфрам как раз открывал дверь, чтобы, по-видимому, спуститься вниз. Но, увидев Юури, он застыл, обвел Мао рассеянным взглядом. Через несколько мгновений в нем появилось узнавание.
Он как раз хотел уточнить у Мико, когда вернется этот слабак. В конце концов, это же он порекомендовал ему книгу о низком человеке, извращающем понятие чести. Но, к его удивлению, с предметом своих поисков юный лорд столкнулся в дверях.
- Привет, - несмело улыбнулся Юури. Так будто ничего не было. Этот слабак! Неужели он настолько не доверяет ему, Вольфраму, что решил прятать от него свои чувства? Как он смеет! К тому же, он просто обязан выслушать все, что думает он, Вольфрам, по поводу прочитанного. Именно, обязан!– Мама говорит, что все почти готово. Ну что, пойдем? – и спешно развернулся, собираясь уходить.
-Ты куда это пошел? – возмутился фон Бильфельд, - А ну стоять! – схватил его за руку и резко потянул внутрь комнаты, так, что бедный, ничего не понимающий Шибуя чуть не растянулся на полу во всем своем королевском великолепии. Огненный лорд, тем временем, усадил ничего не понимающего Мао на кровать и наконец выпустил все свое недовольство, обличая его в слова:
- Это все ты, да как ты смел, посоветовать мне такую книгу? Этот… Евгений! – почти выплюнул это слово Вольфрам, - Да как он смел! Убить друга, разбить сердце девушке, прикрываясь благопристойностью и честью, а потом просить ее любви, еще больше раня возможным, но несбыточным счастьем. Да что он понимает под честью! Лживые речи, полные честолюбия? Бессмысленное убийство друга из одной гордости и чужого мнения? – юный лорд выдохся. Но, переведя дыхание, продолжил, - Знаешь, Юури, ты, конечно слабак, но хотя бы немного… может, совсем чуть-чуть, но справедливый. И честный. А такие слабаки, как этот, вообще не должны ходить по земле и топтать ее почву своими нечестивыми ногами. – от избытка чувств фон Бильфельд топнул ногой и с некоторой долей задумчивости продолжил, - Да, определенно, этого звания он заслуживает больше. Так упустить свое счастье из простого честолюбия… А ведь оно просто просилось ему в руки! Бери – не хочу… - Тут он резко себя оборвал. Еще не хватало понабраться этих земных словечек и выражений. Его речь и так уже становится слишком приближенной к земной. И ему это не нравилось, по вполне определенным причинам. С другой стороны, с Юури определенно стало проще общаться. Хотя, в последнее время это общение и стало каким-то напряженным. Но причину напряжения, исходящего от Мао – конечно, от этого слабака, сам ведь он не страдает такой ерундой – понять так и не смог. Но собирался выяснить. И, несомненно, выяснит.
Юури же слушал гневную обличительную тираду Вольфрама со смешанными чувствами. Его немного смущало то, что фон Бильфельд назвал Онегина слабаком. Попытки понять, почему его это так задевало, в конечном итоге все же возымели успех, особенно после признания Вольфрама, что Юури нравится ему намного больше, чем герой книги. Ну конечно! Он воспринимал это, как сравнение. Нет, ну, бесспорно, это и было сравнение, но не в том смысле, в смысле, что за тавтология, и вообще, о чем это он. Юури, бесспорно, был согласен, и даже рад такому мнению жениха о своей персоне. Это приятно грело. Но не затмевало неприятного чувства полного сравнения с этим персонажем. Он ведь… действительно не ценил то, что само плыло ему в руки. Счастье ли это? Он не знал, но понимал, что после осознания рьяного протеста всех глубин его души одной только мысли, что, по прошествии какого-то времени с таким отношением к жениху, он может его потерять, Юури понимал, что уже не сможет отпустить прекрасного огненного лорда. Пусть он будет знакомым, другом, братом… женихом, в конце концов, но только был рядом. Мао просто не представлял жизни без него, а осознание того, что он может его потерять, оставляло после себя вяжущую пустоту и подкатывало горьким комком к горлу. Определенно, над этим надо было подумать. И серьезно. А для такого ответственного дела вполне подходила одна из заброшенных комнат Замка Клятвы на Крови. И возвращаться можно было хоть сейчас. Вот пообедаем…
Его, несомненно, важные мысли самым грубым образом прервал раздраженный возглас предмета его раздумий. Впрочем, в нем сквозили нотки обиды, так что отвлечься все же пришлось.
- Ты совсем меня не слушаешь! Да как ты можешь! Я, по твоей настойчивой просьбе прочитал книгу о совершенно мне неприятных и непонятных людях и событиях, а ты еще отказываешься меня выслушивать! И вообще…
- Если бы не понравилось, не читал и не возмущался бы. Я же тебя не заставлял, только советовал. – резко прервал его Юури. Ему совсем не хотелось ссориться: непривычное копание в себе отобрало все силы и их уже просто не осталось на бессмысленные перепалки.
Вольфрам осекся. И, что скрывать, даже смутился немного. Но от всей души надеялся, что его щеки не окрасились предательским румянцем. Как ему не прискорбно было это признавать, но Мао был в чем-то прав. Он вполне мог бы и не читать их земную литературу, но ведь он… Он же просто хотел лучше понять Юури, его мир. А разве не удобней сделать это через его земную литературу? Литературу, которую он читал, которой восхищался. Но как можно восхищаться этим? Впрочем…
- Ты прав, - неохотно выдавил он. – Я мог и не читать. Но мне действительно понравились стихи. Они были прекрасно прописаны и очень… поэтичны, наверное (хоть и странно говорить такое про стихи, которым таковыми быть положено). Да, именно так. Не думал, что на вашей земле существовали настолько талантливые люди. Могу ли я увидеть оригинал? На родном языке стихи могут звучать совершенно по-другому. А в этом случае, и вовсе быть настоящим произведением искусства. – Он выжидающе уставился на Мао. Сказать, что тот был удивлен, значит - ничего не сказать. Такой резкий переход от негодования к просьбе его почти шокировал. А лестная критика в сторону известнейшего русского автора и того больше, казалась чем-то из области фантастики. Но, что сказать, была приятна. Вызывала гордость за родину, пусть даже и не совсем его.
-Тебе дать Пушкина почитать? Это же не единственное его произведение. Есть просто стихи и проза… А в оригинале, это на русском? Я, конечно могу попробовать скачать, но этот язык чужой для меня, возможно, нужно будет найти переводчика, да и ты уверен, что сможешь потом это прочитать?.. – Он вопросительно поднял бровь.
-Не забывай про магию, слабак! – со смешинкой укорил фон Бильфельд. От последнего слова Юури вздрогнул, вспоминая свои недавние выводы относительно собственных чувств. И это воспоминание не принесло с собой ничего кроме замешательства, смятения, каких-то отголосков страха… Наверное, что-то из этих чувств все же отразилось в его глазах, потому что улыбка медленно, но верно сползла с лица Вольфрама. Он уже даже открыл рот и набрал в легкие воздуха, чтобы задать вопрос, на который Шибуя не хотел давать, да и не знал ответ. Так что юному Мао пришлось лихорадочно думать, как разрядить обстановку. Ситуация казалась безвыходной…
Положение спасла Мико. Она громко позвала «мальчиков» к столу, попутно наказав им прекратить заниматься непотребствами. Смутившись, оба парня спустились вниз. «Спасибо, мама», - мысленно очень искренне поблагодарил ее Юури.
А после обеда, полного веселых перепалок, аппетитного карри и неусыпного внимания Мико, Вольфрам и Юури наконец-то вернулись в Шин-Макоку. Домой.
***
Два дня прошло с их возвращения. И уже два дня Вольфрам не видел Юури. Он будто испарился, исчез. Последней вестью от Мао была короткая записочка, накарябанная кривым почерком на клочке бумаги: «Не волнуйтесь. Со мной ничего не случилось. Вернусь через два дня.». Эта скупая на информацию записка была последним, что слышали (ну или видели) от юного Мао. В ней не было совершенно никакого объяснения, даже намека на причину такого поведения Шибуи. А потому Вольфрам не мог перестать волноваться. И не он один. Да за эти два дня могло произойти все что угодно, вплоть до убийства! Хотя нет, о последнем сообщил бы Истинный, он же не мог не почувствовать смерть Мао. А если похищение? Пытки, издевательства, угрозы и требования могли обрушиваться на наивнецкую голову Юури, а они даже не могли определить его расположение! Был перерыт весь замок. Каждая комната, кухня, хранилище, даже склад, кроме, разве что, запечатанных. Но ведь этот слабак вряд ли прятался где-то в одном из наглухо запаянных магией хранилищ. Это же просто смешно! Он же так и не научился создавать простейшие заклинания (ну и что, что они ему пока были без надобности), не говоря уже о снятии сильнейших охранных печатей магического мира!
В общем, замок погрузился в напряженное ожидание. Даже вездесущие служанки не могли разрядить обстановку, хотя и пытались вовсю. Надо сказать, их воздушная выпечка и вечные приветливые улыбки несколько скрашивали тревожное напряжение, но этого было недостаточно. Если Мао не вернется в назначенный срок, в город будет отправлена поисковая группа. С разрешением применять оружие, даже по отношению к простым гражданам. Они обязаны сделать все, чтобы вернуть Короля.
Но он вернулся. Через два дня, вечером, как и обещал. Как ни в чем не бывало открыл дверь в их комнату, застыл в проходе и, не скрывая широкой улыбки, вдруг выдал:
- Вольфрам, выходи за меня, а?
Все возмущение и протесты огненного лорда потонули в поцелуе. И, конечно же, ответ был «Да».
Автор: Забытая под дождем
Бета: нет… а нужна.
Фэндом: ККМ
Пейринг: Юури/Вольфрам
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, юмор, ангст(малость совсем)
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: Вот что с людьми/мазоку делает классическая литература!
Дискламер: герои не мои, не претендую
Предупреждение: яой(даже легкий сенен-ай)
Примечание автора: пишу впервые, потому логики нет. В частности, я понятия не имею, почему это вдруг в Японии на экзаменах требуют знания Пушкина. Но желание воплотить идею в жизнь было сильнее элементарного знания японской школьной программы. Вышло что вышло. Очень жду коментов и критики, потому как ошибки хочется исправить. Надеюсь, оно понравится.
читать дальшеЭто был просто замечательный день. Нечасто погода так радует в начале марта или как там называется этот месяц в Нью-Макоку. Солнце жарило немилосердно, но вкупе с прохладным ветерком не раздражало излишней жарой. Птицы лениво чирикали, наполняя воздух трелью и криками, которые сливались в убаюкивающий гул. Бабочек развелось немерено, все цветы были усыпаны ими так, что невозможно было различить их цвет. А различать было что: нежно-голубые, ванильно-белые, огненно-красные, усыпанные звездами росы, они ковром покрывали сад дворца Мао, распустившись, как по команде, именно сегодня.
Конечно, в такой день ни один человек не смог бы усидеть в четырех стенах пыльного каменного замка, особенно если приходилось проводить время за скучными лекциями Гюнтера или бесконечными и безумно надоевшими докладами, донесениями, отчетами. Пусть даже кабинет, в котором провел полдня Юури не был пыльным, а камень скрывали уставленные книгами стеллажи.. Поэтому, когда Мао наконец удалось вырваться из вечной суматохи дня (попросту сбежать, чудом отвязавшись от надоевшей политики), он с удовольствием растянулся на кровати в собственных покоях, подставляя уставшее тело теплым солнечным лучам, льющимся из открытого окна. Мысли текли лениво, не складываясь не во что определенное, перетекая из одной в другую, но неизменно пытаясь донести какую-то определенную нестыковку в распорядке его дня. Но приятная полудрема скрадывала и смягчала и без того почти призрачное беспокойство, маячившее где-то на краю подсознания Шибуи. Как оказалось, маячившее неспроста.
Когда юный Мао уже почти погрузился в приятный уставшему мозгу сон, дверь спальни распахнулась и с жутким грохотом впечаталась в стенку, не давая ему окончательно провалиться в царство Морфея. Юури лениво приоткрыл один глаз, недоумевая, какого черта принесло в этот раз и почему ему, бедному и уставшему, разморенному солнцем и ленью, не дают спокойно поспать.
Но стоило ему только увидеть виновника шума, как вся сонливость моментально с него слетела. В дверях стоял разъяренный, разозленный и возмущенный до глубины души Вольфрам. В руках он нервно сжимал помятый судорожно сжатыми пальцами листок бумаги. Белый, формата А4. Такой бумаги не могло быть в Нью-Макоку, не те технологии. Откуда она? Вольфрам что, побывал на земле? Как? Когда? И почему не сказал ему ни слова?
- Изменник!!! – оценив ситуацию, после небольшой паузы проорал фон Бильфельд, широким шагом приближаясь к кровати, - Да как ты мог?! Да когда ты успел?!! – сыпались на него уже порядком надоевшие упреки. Юури тяжело вздохнул, закрывая глаза. Опять его жених без всякого повода подозревает его в измене. Это уже не просто раздражало, это злило. Ну сколько можно, в самом деле?
- Ну что опять? – устало протянул он, не открывая глаз. От минутной бодрости не осталось и следа. Сонливость накатывала мягкими волнами. Хотелось только одного – спать. И все препятствующие факторы вызывали исключительно раздражение.
Но Вольфрам, похоже, не разделял его мнения. Точнее, не понял и не принял к сведению. Послышался возмущенный вздох, быстрые шаги, шуршание бумаги.
- Ну и как ты это объяснишь? – требовательно произнес он, а после, тише, чуть-чуть обиженно и не менее устало выдохнул, - Мог бы и сказать, я бы понял.
Юури изумленно распахнул глаза и посмотрел на фон Бильфельда, который действительно выглядел усталым и… потерянным, что ли. Шибуя был поражен, ведь он ожидал от своего жениха всего вплоть до ненависти, но только не этого. Ведь юный лорд презирал любое проявление слабости, а уж так открыто о(проявлять) показывать свои было тем более ему не свойственно. Потом перевел взгляд на листок, лежащий перед ним. На бумаге отчетливо различались ровные строчки печатного текста. Стихи.
Юури узнал этот текст. Узнал и понял, что вызвало такое возмущение его жениха. А потом его охватил священный ужас. Еще бы, ведь до литературы в его школе осталось всего двое здешних суток, а учитывая его плотный график…
По-хорошему, Мао должен был сначала разъяснить все Вольфраму, объяснить, что эти стихи вовсе не любовное признание… Нет, конечно признание, но адресованное не ему, а персонажу книги, которого даже не существует... Но вместо этого Юури вскочил, как ошпаренный, схватился за голову, простонал что-то типа «чертовы зачеты», потом схватил листок, напрочь забыв о трагедии его появления, и начал судорожно читать, точнее, перечитывать, раз этак в сотый. Потом всучил бумагу все еще возмущенному, но уже и немного удивленному фон Бильфельду и, со словами «проверь меня», начал читать наизусть:
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать… - запнулся, а потом как-то обреченно спросил, - Что там дальше?
- Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня. - подсказал ошарашенный таким положением дел Вольфрам, но уже через минуту опомнился и спросил с почти незаметным оттенком горечи:
- Ты еще ее стихи наизусть учишь? – положил злополучное письмо на постель перед Юури и собирался уйти, но был остановлен репликой юного Мао, полной недоумения:
- Почему ее? Его… - и только после того, как напрашивающееся уточнение слетело с его губ, он понял, как это прозвучало в данной ситуации. Юури вскинул голову, пытаясь поймать взгляд Вольфрама, и принялся оправдываться. – Я не это имел ввиду! То есть это, конечно, стихи написал он, но ты не так понял, просто…
- Так значит он? – холодно уточнил фон Бильфельд, собираясь продолжить свой путь к двери, но через пару шагов остановился. Когда он заговорил, его голос был наполнен неприкрытым изумлением пополам с недоумением, – Постой, он, который пишет о себе в женском роде? Где ты только такого выискал? Хотя, что еще ожидать от…
- Слабака? – перебил его Юури. Голос прозвучал почти зло. Что поделать, если его все-таки удалось вывести из себя. Ему так надоели беспочвенные подозрения, постоянные упреки, обзывательства наконец. Разве они не могут хоть немного просто пообщаться? В конце концов, они же помолвлены! А Вольфрам только и может, что обвинять, даже не докопавшись до сути дела. Да что там, даже не попытавшись! Ну почему так? Как же надоело!
– Может его сиятельство все же соблаговолит меня выслушать? – огрызнулся он, потом вдруг вздохнул и устало прикрыл глаза рукой. «А потом, может, и помочь» - тоскливо подумалось ему. Он был уверен, что в одиночку ему этого монстра под названием «Письмо Татьяны к Онегину» точно не осилить (как всякий ученик перед контрольной, он обладал львиной долей «оптимизма»). Оставалось надеяться только на чудо. Но вот вопрос, где его взять?
От слов Юури Вольфрам непроизвольно вздрогнул. Все внутри него кипело. Шибуя ведь так его унизил, разбил сердце, можно сказать. Хотя, откуда этому слабаку знать, что это такое! Он ведь наверняка с этим парнем в женском роде шашни крутит, как говорят это у них на Земле. Но а как же он? Почему о том, что у Мао кто-то есть, он узнает последним? Ведь, несомненно, об этом осведомлен весь замок. Или почти весь. Вольфрам же не без причины копался у Юури в вещах, а исключительно из-за того, что все вокруг только и говорили, что о прекрасных стихах, привезенных Мао с земли. С этим трудно было поспорить, стихи были прекрасны, но от этого не становилось легче. Да и сомневался он, что стихи с Земли. Там вроде не осталось людей, пишущих на такой манер. Эта благородная черта присуща Нью-Макоку , но деревня… Где он такую отыскал?
- Эй, - отвлек Вольфрама от тяжелых мыслей Шибуя, - ты меня вообще слушаешь? – в его голосе отчетливо ощущалось раздражение.
- И что же ты можешь сказать в свое оправдание? – жестко спросил его юный лорд. Вряд ли у его распрекрасного жениха найдется какое-то стоящее всему объяснение. Даже интересно, какую небылицу сможет сочинить этот слабак?
Юури тяжело вздохнул. Как же с ним трудно. Вбил себе в голову непойми что, а ему, Шибуе, опять убеждать его в ложности собственных суждений. И когда он повзрослеет? Когда вообще взрослеют мазоку? Вольфрам же раз в пять его старше! Мао начал объяснение:
- Это стихи знаменитого русского писателя и поэта А. С. Пушкина из романа в стихах «Евгений Онегин». По сюжету влюбленная девушка пишет своему избраннику письмо, несмотря на то, что в то время написать первой для девушки было сродни позору. Это книга, Вольфрам, – он несмело улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой, но все же получилась, – А учить наизусть именно этот отрывок – задание по литературе. Теперь понимаешь?
-Книга? – пораженно выдохнул фон Бильфельд. Он как-то совсем о таком не подумал. А ведь его жених и правда мог просто читать книгу про чью-то любовь и необязательно, что это все было адресовано именно ему. Но письмо же было написано на отдельном листе, не в книге! Почему?
-Почему? – произнес он вслух и тут же спохватился. – В смысле почему оно на отдельном листе, а не в книге?
- У меня книга старая, боялся намочить при переходе, - пояснил Юури. – А лист – распечатка с инета. Я таких могу сотню сделать, были бы краска и бумага.
- Могу я это прочитать? – огненный лорд постарался спросить это как можно безразличнее. Хотя что спорить, стихи ему понравились. Очень. Он бы сам обязательно на такое письмо ответил, если бы не любил. А он уже любит. Так искренне, как никогда не любил, так сильно, что кружится голова от желания быть для любимого единственным, особенным… и тоже любимым. Но, похоже, Юури был об этом совсем другого мнения, или же это мнение у него вообще отсутствовало: он просто не замечал чувств огненного лорда. Это больно ранило.
- Что? – не понял Мао.
- Книгу, – неохотно пояснил фон Бильфельд, отвлекаясь от своих мыслей. – Мне понравилось письмо. Значит, книга тоже должна быть неплоха.
- Постой, понравилось? То есть ты злился из-за того, что не тебе это письмо досталось? – Юури как-то подозрительно сник. Он сам не мог понять почему, но осознание того, что возмущение его жениха могло быть вызвано гордостью, а не закономерной ревностью, принесло с собой беспричинное, но от этого не менее болезненное, разочарование.
- Идиот! Конечно нет, я… - но наткнувшись на ожидающий взгляд Мао, надеявшегося на опровержение своей догадки, запнулся и сказал совсем не то, что собирался, что чувствовал: – Да, именно из-за этого. Такой слабак не заслуживает получать такие письма!
- Вот как, - Шибуя совсем расстроился, но постарался не подать виду. Потом поднял глаза, старательно изображая счастливую улыбку, - Я принесу тебе книгу, Вольфрам. Тебе понравится.
- Я сам решу, что мне понравится, а что нет, - взвился Вольфрам. Он вдруг почувствовал себя виноватым. Он ненавидел это чувство и особенно ситуации, которые его вызывали. В такие моменты он просто не знал как себя вести, терялся и из-за того злился. Как следствие, под действием раздражения огненный лорд часто огрызался и, бывало, по прошествии времени очень сожалел о своих необдуманных словах.
- Что ж, тогда спокойной ночи, – произнес Юури, поворачиваясь на бок и закрывая глаза. Он чувствовал себя измотанным этим разговором. Разбитым. Раньше такого он за собой не замечал. И ему почему-то было очень больно от последних слов огненного лорда.
- Спокойной ночи? – растерялся Вольфрам. Он никак не ожидал такого. Какая ночь, ведь сейчас день в самом разгаре? Или это такой ненавязчивый способ попросить его удалиться? Тогда мог бы и прямо сказать, что видеть не хочет. А может Юури правда устал? Он выглядел измотанным.
- Да, если ты не против, я бы все же поспал пару часов. Ты меня разбудил, - он посильней закутался в одеяло. Ему будто бы было холодно, хотя за прошедшее за разговором время жаркие солнечные лучи, падающие на кровать, не успели сильно изменить свое положение.
- Тогда спокойной ночи, - пробормотал растерявшийся Вольфрам, закрывая за собой дверь.
Идя по коридору в неизвестном направлении, он задавался одним лишь вопросом: почему его не покидало ощущение, что он только что разрушил нечто очень ценное?
***
После того злопамятного разговора они с Вольфрамом почти не разговаривали. Юури очень удачно напомнили о его обязанностях, и он чуть ли не с удовольствием с головой ушел в работу. Гюнтер не мог нарадоваться на своего ученика, который вдруг из нерадивого стал прилежным. Поэтому королевский советник был только рад помочь своему королю, когда тот обратился с просьбой помочь ему выучить какие-то стихи к его земному уроку. Стихов, на взгляд Гюнтера, было не так уж много, но юный король, похоже, уже начал паниковать, ведь, как он выразился, «на этого монстра остался всего один вечер».
К радости (или скорей к печали) фон Криста, помогать особо не пришлось. Несмотря на легкую рассеянность, постоянно преследующую его со вчерашнего дня, Шибуя схватывал налету и к концу вечера уже мог спокойно и с выражением читать стихи наизусть. Ах, как прекрасно звучали они из уст юного Мао! Если бы только его голос покинули грусть и печаль, причины которых советник, да и не только он, не знал. Если бы только он, Гюнтер, мог развеять все тревоги Короля, которые, вполне возможно, были вызваны предстоящим ему «зачетом», как назвал это мероприятие Юури. Но в ответ на похвалу советника, Шибуя еще больше поник, поблагодарил за помощь, которую он беспричинно назвал «бесценной», и направился к замку Истинного короля, где была назначена точка отправления в его мир.
Шибуе казалось, что он совершенно запутался. И никто не мог помочь ему в этом разобраться. И дело было совсем не в зачете, который, несмотря на приближение срока его проведения, сейчас казался мелким и незначительным. Мао мог бы даже забыть про него и про эти злополучные стихи, если бы они не были связаны с тем разговором. Да, даже в мыслях Юури называл его так. «Тот разговор». Он не мог понять, что тогда произошло, но с тех пор его не оставляло тянущее чувство неправильности происходящего. Но… он ведь не сам решил не разговаривать с Вольфрамом, ведь так? Просто было очень много дел, а у него не было ни сил ни желания от них увиливать, придумывать отговорки, выворачиваться, только чтобы отбить чуть-чуть свободного времени. Уже отбил, ага. Теперь весь замок пытается выяснить, что же так расстроило бедного Мао. Причем, учитывая то, что спрашивали только про короля, Вольфрам расстроен не был. Иначе их общее плохое настроение обязательно бы сопоставили и вопрос был бы уже поставлен иначе: «Что у вас там опять произошло?».
«А действительно, что?», - таким вопросом Мао Юури задавался по дороге к центральному фонтану замка. По дороге домой. Он надеялся, что наконец- то сможет обдумать сложившуюся ситуацию в знакомой обстановке. Или просто на время о ней забыть. Поэтому, он был совсем не готов встретить там виновника его переживаний. Вольфрама.
Тот выглядел каким-то отстраненным и безразличным ко всему происходящему. Даже на приход самого Мао огненный лорд отреагировал не сразу.
- На «зачет»? – спросил он. Его слова звучали как всегда требовательно, но в этот раз в них не было того жара, с которым огненный лорд допытывался до всего, что было хоть как-то связано с его женихом. Они звучали почти безразлично.
На самом деле он был зол. Очень зол. Еще бы! И как только он мог чувствовать вину по отношению к этому человеку?! Он даже подумывал извиниться перед Юури, хотя и сам не понимал, за что, и почти решился, но… этот слабак! Он его игнорировал! Избегал! Да как он посмел? Фон Бильфельд просто кипел от негодования. Но на этот раз почему-то решил проявить благоразумие: не выплескивать свою злость на каждого встречного и даже отложить разговор по душам с виновником его плохого настроения на потом. Не выдать свою злость оказалось самым сложным. Это и послужило причиной его сдержанного тона и поведения. Ну ничего, зато у него есть предлог, чтобы остаться с Юури наедине и наконец-то все прояснить, и юный лорд собирался им воспользоваться.
- Да. Но я всего на день, завтра вернусь. – Шибуя понимал, что его слова похожи на оправдание и не знал, в чем оправдывается, но в данный момент ему меньше всего хотелось следить за своими словами. Он устал от постоянных словесных перепалок и не хотел начинать эту.
- Твой день там может вылиться в неделю здесь. Слишком долго. – его интонации… Он как будто говорил с… со слабаком. Хотя, о чем это он, Вольфрам же всегда разговаривал с ним именно так. Почему же раньше его это не ранило?
- Будешь скучать? – наверное, шутка вышла неудачной. Потому что Мао действительно хотелось узнать ответ на свой вопрос.
- Заждусь. Ты мне книгу обещал, помнишь?
- И что ты предлагаешь? – Юури был расстроен. Но… а чего он ожидал? Что лорд прямо сейчас признается ему в привязанности? Правду говорят все его знакомые – он действительно слишком наивен.
- Я с тобой, - Вольфрам готов был настаивать, но Мао не стал спорить. И озвучивать свое удивление по поводу решимости, прозвучавшей в голосе фон Бильфельда, тоже не стал. Это ему казалось сейчас единственно правильным.
- Хорошо.
В фонтане появилась воронка.
***
Первым, что они увидели, вынырнув из ванной в квартире Шибуи, была насвистывающая Мико, упорно эксплуатирующая стиральную машинку. Она быстро смекнула, что за гости и зачем они пожаловали, а потому, не прекращая тараторить что-то на тему: «Юу-чан, лапа моя, мама так рада тебя видеть, но опаздывать нехорошо, ты же знаешь, Воль-чан, тебя я тоже очень рада видеть, чувствуй себя как дома, у меня уже карри на подходе, собирайся, время не ждет…», оперативненько утащила ошалевшего от такой скорости речи Вольфрама на кухню и вытолкнула привычного к подобному Юури на улицу, предварительно повернув его лицом по направлению к школе. Единственное, что успел подумать за такой короткий промежуток времени Шибуя, было: «Как хорошо, что мы не из стиральной машинки вылезли…». А после был долгожданный в самом плохом смысле слова зачет, так что думать о посторонних вещах было попросту бессмысленно, да и невозможно.
Как оказалось, беспокоился он напрасно. Срывающуюся пятерку подтянуло блистательное чтение «Письма…». Препод, удивленно хлопая глазами, утверждал, что он еще никогда не слышал такого эмоционального чтения стихов от ученика. Размашистое отлично в дневнике приятно грело душу, но не особо поднимало настроение.
Возвращаться не хотелось. Но и бродить по улице в одиночестве не тянуло. А не в одиночестве – тем более. Не оставляло ощущение неполности, незаконченности. Юури не понимал, почему вдруг после того разговора в их с Вольфрамом отношениях появилась какая-то натянутость. Поэтому, промаявшись дурью в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы себя занять, но так и не найдя, в самых расстроенных чувствах, Юури вернулся домой.
Коридор встретил его непривычной тишиной. Особенно она была непривычна для Шибуи, знающего темперамент его матери, особенно в моменты присутствия в доме гостей. Тогда тишина была делом нереальным, почти несбыточным. А сейчас вдруг тихо, из-за ничего, просто так. Это напрягало.
Нет, конечно, могло статься, что его мамы просто нет дома в этот момент. Но тогда напрашивался закономерный вопрос: а как же Вольфрам? Мико что, потащила его с собой? Или, что еще хуже, оставила в доме одного? Тогда тишина могла означать и крупные неприятности в образе враждебно настроенных гостей из другого мира…
- Я дома, - попытался он привлечь внимание жильцов, если таковые все же были внутри, и хоть как-то развеять настораживающую атмосферу. Ответа не последовало.
В поисках хоть каких-то признаков жизни первым делом Юури решил зайти на кухню – место постоянного пребывания Мико. Она там и обнаружилась, колдующая над очередной порцией «маминого карри» и тихо напевающая себе под нос. Правда, стоило только Шибуе открыть рот в закономерном желании спросить, что же все-таки происходит, она тут же обернулась и с самым серьезным видом, на который была способна, поднесла палец к губам и показала глазами наверх. После чего Мао открыл рот для другого вопроса, но необходимость в нем отпала уже через минуту, когда со второго этажа раздался удовлетворенный вопль Вольфрама:
- Получил по заслугам, слабак? Так тебе и надо!
В первый момент Юури растерялся. Он вроде еще ничего не сделал, чтобы по заслугам получать, напротив, зачет сдан, так что теперь они могут спокойно возвращаться в Шин-Макоку… Догадка озарила его одновременно со словами решившей помочь ему Мико:
- Воль-чан такая умница, как пришел, попросил дать ему ту умную книжку, которую ты мучил весь вчерашний день. Сначала просил пояснения, но быстро разобрался и теперь уже два часа он читает, совсем без перерыва. А мама решила его не беспокоить. И ты тоже не беспокой, ладно, Юу-чан? – она сложила ладони в шуточном умоляющем жесте.
- Ну, судя по его словам, читать он уже закончил, - немного натянуто рассмеялся Шибуя. Вряд ли Вольфрам стал бы так радоваться смерти Ленского, а из всего произведения под описание «получил по заслугам» подходили только дуэль и самый конец романа. А уж кто и должен был быть наказан, так это Онегин. По крайней мере, с точки зрения Вольфрама (если конечно юный Мао хоть что-то понимал в мазоковском понятии чести). – Пойду поздороваюсь.
- Да-да, Юу-чан, иди-иди, заодно позовешь Воль-чана к столу, уже почти готово, а ты наверняка проголодался, не мог не проголодаться, ой, воды многовато… - Мико увлеченно вернулась к готовке, сразу же забыв обо всем на свете.
Юури ничего не оставалось, как подняться наверх. Да и интересно было узнать мнение лорда из другого мира по поводу земной классической литературы. Может, надо даже привезти пару экземпляров для продвижения в массы.
Воображаемые крестьяне, сидящие на стогах сена с цветными изданиями сказок Ганса Христиана Андерсена и увесистыми томами «Войны и мира», изрядно его позабавили. Поэтому к своей комнате он подходил уже в приподнятом настроении. Где в дверях он и столкнулся с пунктом своего назначения. Точнее, человеком. А еще точнее, мазоку.
Вольфрам как раз открывал дверь, чтобы, по-видимому, спуститься вниз. Но, увидев Юури, он застыл, обвел Мао рассеянным взглядом. Через несколько мгновений в нем появилось узнавание.
Он как раз хотел уточнить у Мико, когда вернется этот слабак. В конце концов, это же он порекомендовал ему книгу о низком человеке, извращающем понятие чести. Но, к его удивлению, с предметом своих поисков юный лорд столкнулся в дверях.
- Привет, - несмело улыбнулся Юури. Так будто ничего не было. Этот слабак! Неужели он настолько не доверяет ему, Вольфраму, что решил прятать от него свои чувства? Как он смеет! К тому же, он просто обязан выслушать все, что думает он, Вольфрам, по поводу прочитанного. Именно, обязан!– Мама говорит, что все почти готово. Ну что, пойдем? – и спешно развернулся, собираясь уходить.
-Ты куда это пошел? – возмутился фон Бильфельд, - А ну стоять! – схватил его за руку и резко потянул внутрь комнаты, так, что бедный, ничего не понимающий Шибуя чуть не растянулся на полу во всем своем королевском великолепии. Огненный лорд, тем временем, усадил ничего не понимающего Мао на кровать и наконец выпустил все свое недовольство, обличая его в слова:
- Это все ты, да как ты смел, посоветовать мне такую книгу? Этот… Евгений! – почти выплюнул это слово Вольфрам, - Да как он смел! Убить друга, разбить сердце девушке, прикрываясь благопристойностью и честью, а потом просить ее любви, еще больше раня возможным, но несбыточным счастьем. Да что он понимает под честью! Лживые речи, полные честолюбия? Бессмысленное убийство друга из одной гордости и чужого мнения? – юный лорд выдохся. Но, переведя дыхание, продолжил, - Знаешь, Юури, ты, конечно слабак, но хотя бы немного… может, совсем чуть-чуть, но справедливый. И честный. А такие слабаки, как этот, вообще не должны ходить по земле и топтать ее почву своими нечестивыми ногами. – от избытка чувств фон Бильфельд топнул ногой и с некоторой долей задумчивости продолжил, - Да, определенно, этого звания он заслуживает больше. Так упустить свое счастье из простого честолюбия… А ведь оно просто просилось ему в руки! Бери – не хочу… - Тут он резко себя оборвал. Еще не хватало понабраться этих земных словечек и выражений. Его речь и так уже становится слишком приближенной к земной. И ему это не нравилось, по вполне определенным причинам. С другой стороны, с Юури определенно стало проще общаться. Хотя, в последнее время это общение и стало каким-то напряженным. Но причину напряжения, исходящего от Мао – конечно, от этого слабака, сам ведь он не страдает такой ерундой – понять так и не смог. Но собирался выяснить. И, несомненно, выяснит.
Юури же слушал гневную обличительную тираду Вольфрама со смешанными чувствами. Его немного смущало то, что фон Бильфельд назвал Онегина слабаком. Попытки понять, почему его это так задевало, в конечном итоге все же возымели успех, особенно после признания Вольфрама, что Юури нравится ему намного больше, чем герой книги. Ну конечно! Он воспринимал это, как сравнение. Нет, ну, бесспорно, это и было сравнение, но не в том смысле, в смысле, что за тавтология, и вообще, о чем это он. Юури, бесспорно, был согласен, и даже рад такому мнению жениха о своей персоне. Это приятно грело. Но не затмевало неприятного чувства полного сравнения с этим персонажем. Он ведь… действительно не ценил то, что само плыло ему в руки. Счастье ли это? Он не знал, но понимал, что после осознания рьяного протеста всех глубин его души одной только мысли, что, по прошествии какого-то времени с таким отношением к жениху, он может его потерять, Юури понимал, что уже не сможет отпустить прекрасного огненного лорда. Пусть он будет знакомым, другом, братом… женихом, в конце концов, но только был рядом. Мао просто не представлял жизни без него, а осознание того, что он может его потерять, оставляло после себя вяжущую пустоту и подкатывало горьким комком к горлу. Определенно, над этим надо было подумать. И серьезно. А для такого ответственного дела вполне подходила одна из заброшенных комнат Замка Клятвы на Крови. И возвращаться можно было хоть сейчас. Вот пообедаем…
Его, несомненно, важные мысли самым грубым образом прервал раздраженный возглас предмета его раздумий. Впрочем, в нем сквозили нотки обиды, так что отвлечься все же пришлось.
- Ты совсем меня не слушаешь! Да как ты можешь! Я, по твоей настойчивой просьбе прочитал книгу о совершенно мне неприятных и непонятных людях и событиях, а ты еще отказываешься меня выслушивать! И вообще…
- Если бы не понравилось, не читал и не возмущался бы. Я же тебя не заставлял, только советовал. – резко прервал его Юури. Ему совсем не хотелось ссориться: непривычное копание в себе отобрало все силы и их уже просто не осталось на бессмысленные перепалки.
Вольфрам осекся. И, что скрывать, даже смутился немного. Но от всей души надеялся, что его щеки не окрасились предательским румянцем. Как ему не прискорбно было это признавать, но Мао был в чем-то прав. Он вполне мог бы и не читать их земную литературу, но ведь он… Он же просто хотел лучше понять Юури, его мир. А разве не удобней сделать это через его земную литературу? Литературу, которую он читал, которой восхищался. Но как можно восхищаться этим? Впрочем…
- Ты прав, - неохотно выдавил он. – Я мог и не читать. Но мне действительно понравились стихи. Они были прекрасно прописаны и очень… поэтичны, наверное (хоть и странно говорить такое про стихи, которым таковыми быть положено). Да, именно так. Не думал, что на вашей земле существовали настолько талантливые люди. Могу ли я увидеть оригинал? На родном языке стихи могут звучать совершенно по-другому. А в этом случае, и вовсе быть настоящим произведением искусства. – Он выжидающе уставился на Мао. Сказать, что тот был удивлен, значит - ничего не сказать. Такой резкий переход от негодования к просьбе его почти шокировал. А лестная критика в сторону известнейшего русского автора и того больше, казалась чем-то из области фантастики. Но, что сказать, была приятна. Вызывала гордость за родину, пусть даже и не совсем его.
-Тебе дать Пушкина почитать? Это же не единственное его произведение. Есть просто стихи и проза… А в оригинале, это на русском? Я, конечно могу попробовать скачать, но этот язык чужой для меня, возможно, нужно будет найти переводчика, да и ты уверен, что сможешь потом это прочитать?.. – Он вопросительно поднял бровь.
-Не забывай про магию, слабак! – со смешинкой укорил фон Бильфельд. От последнего слова Юури вздрогнул, вспоминая свои недавние выводы относительно собственных чувств. И это воспоминание не принесло с собой ничего кроме замешательства, смятения, каких-то отголосков страха… Наверное, что-то из этих чувств все же отразилось в его глазах, потому что улыбка медленно, но верно сползла с лица Вольфрама. Он уже даже открыл рот и набрал в легкие воздуха, чтобы задать вопрос, на который Шибуя не хотел давать, да и не знал ответ. Так что юному Мао пришлось лихорадочно думать, как разрядить обстановку. Ситуация казалась безвыходной…
Положение спасла Мико. Она громко позвала «мальчиков» к столу, попутно наказав им прекратить заниматься непотребствами. Смутившись, оба парня спустились вниз. «Спасибо, мама», - мысленно очень искренне поблагодарил ее Юури.
А после обеда, полного веселых перепалок, аппетитного карри и неусыпного внимания Мико, Вольфрам и Юури наконец-то вернулись в Шин-Макоку. Домой.
***
Два дня прошло с их возвращения. И уже два дня Вольфрам не видел Юури. Он будто испарился, исчез. Последней вестью от Мао была короткая записочка, накарябанная кривым почерком на клочке бумаги: «Не волнуйтесь. Со мной ничего не случилось. Вернусь через два дня.». Эта скупая на информацию записка была последним, что слышали (ну или видели) от юного Мао. В ней не было совершенно никакого объяснения, даже намека на причину такого поведения Шибуи. А потому Вольфрам не мог перестать волноваться. И не он один. Да за эти два дня могло произойти все что угодно, вплоть до убийства! Хотя нет, о последнем сообщил бы Истинный, он же не мог не почувствовать смерть Мао. А если похищение? Пытки, издевательства, угрозы и требования могли обрушиваться на наивнецкую голову Юури, а они даже не могли определить его расположение! Был перерыт весь замок. Каждая комната, кухня, хранилище, даже склад, кроме, разве что, запечатанных. Но ведь этот слабак вряд ли прятался где-то в одном из наглухо запаянных магией хранилищ. Это же просто смешно! Он же так и не научился создавать простейшие заклинания (ну и что, что они ему пока были без надобности), не говоря уже о снятии сильнейших охранных печатей магического мира!
В общем, замок погрузился в напряженное ожидание. Даже вездесущие служанки не могли разрядить обстановку, хотя и пытались вовсю. Надо сказать, их воздушная выпечка и вечные приветливые улыбки несколько скрашивали тревожное напряжение, но этого было недостаточно. Если Мао не вернется в назначенный срок, в город будет отправлена поисковая группа. С разрешением применять оружие, даже по отношению к простым гражданам. Они обязаны сделать все, чтобы вернуть Короля.
Но он вернулся. Через два дня, вечером, как и обещал. Как ни в чем не бывало открыл дверь в их комнату, застыл в проходе и, не скрывая широкой улыбки, вдруг выдал:
- Вольфрам, выходи за меня, а?
Все возмущение и протесты огненного лорда потонули в поцелуе. И, конечно же, ответ был «Да».
@темы: Фанфики
-
-
17.05.2011 в 19:21Спасибо огромное, читала с превеликим удовольствием)))
-
-
17.05.2011 в 19:55Как же люблю эту фразу. Дааа, как востребована русская литература, даже в школах Японии без неё никак. Мне очень понравился фик, большой респект!!!
Эх, читаю - читаю, хочется самой что-нибудь забацать, только вот повёрнута я на чёрном юморе, но я абсолютно нормальная.
-
-
17.05.2011 в 21:00Deyvon, по-моему черный юмор не есть плохо, сама его люблю)
-
-
18.05.2011 в 15:19-
-
27.05.2011 в 19:22